«Унылая пора, очей очарованье…»

Да уж… С первой частью этой стихотворной строки не поспоришь. Сезон громких премьер завершен, и афиши кинотеатров выглядят, действительно, уныло. Тут поэт попал в самую точку.

А вот о каком «очей очаровании» идет речь, я, честно говоря, не совсем понимаю. Возможно, над стихотворением в своё время потрудилась цензура, и первоначально строка выглядела, как «очей очарованье придёт теперь не скоро». Так больше похоже на правду.

А если кто-то считает, что я преувеличиваю, пусть сходит и посмотрит фильм «Женюсь на первой встречной» — унылая пора во всей красе, и лучше бы очам на это не смотреть.

На первый взгляд, «Женюсь на первой встречной» представляется одной из многих стандартных голливудских романтических комедий. Но это только на первый взгляд. На самом деле, фильм уникален. И уникален, в первую очередь, тем, что режиссер, практически, не принимал участия в процессе съемок. Возможно, он изредка забегал на съемочную площадку: «Привет ребята, как у вас тут? Всё, ок? Отлично! Продолжайте в том же духе, не забывайте про сценарий, а у меня тут дела кое-какие, я отойду на пару дней. Ну, всё, гуд лак!»

И всё бы хорошо, пусть без режиссера, но проблема в том, что сценария тоже не было. Там как получилось-то… У сценариста родилась идея, разумеется, гениальная, он её на салфетку записал и к режиссеру пришел, мол, смотри, режиссер, какая классная идея! Режиссер салфетку взял, читает: «Незнакомые юноша и девушка решают пожениться, постепенно узнают друг друга, ссорятся, мирятся и, в конце концов, женятся!!!» «Да, — говорит режиссер, — классная идея, пиши сценарий, снимать будем». А сценарист замотался чего-то, ну, и как-то не успел сценарий написать или забыл. В общем, фильм по салфетке снимают.

А попробуй-ка по салфетке сними! Да еще без режиссера! Вроде, понятно всё — незнакомые юноша и девушка решают пожениться, а снимать начинаешь, сразу вопросы возникают. Например, а с чего вдруг им жениться-то? Вот и приходится прямо на съемочной площадке всё самим придумывать:
— А давайте у парня депрессия была?
— Классно! Давайте. Только, это, а с чего депрессия-то?
— Ну, не знаю, может, съел чего-нибудь, а может, девушка умерла у него.
— Не, ну, давай девушку тогда. С девушкой как-то подепрессивнее получается. А девушка-то откуда возьмется?
— Невеста.
— Какая еще невеста?
— Предыдущая.
— А, ну, да. А померла с чего?
— Ясно с чего — от разрыва сердца. Он ей предложение делал, а сердце-то и не выдержало. Такое часто случается.
— А это смешно будет? Комедию всё-таки снимаем…
— Да, ладно, рыгнет кто-нибудь на кладбище и все обхохочутся.
— Ну, всё, годится, так и снимаем. Внимание, съемка! Дубль первый!

Я, конечно, не уверен, что дело со съемками обстояло именно так, но как-то иначе объяснить появление на свет этой жуткой мешанины из романтической, пошло-молодежной, криминальной комедий, драмы, элементов мистики и слезливо-пафосных речей я просто не могу.

При этом нельзя сказать, что всё было равномерно плохо. Попадались достойные шутки, актёры в иные моменты выглядели вполне прилично (видимо, когда режиссер заглядывал на съемки), психологически достоверными и любопытными были эпизоды сближения героев — неловкие молчания, неуклюжие попытки завязать разговор и т. д. Но всё это немногое хорошее зачем-то находилось в плотном окружении надуманных второстепенных персонажей, обязательно наделенных какими-то нелепыми особенностями (видимо, чтобы смешнее), соседствовало с рвотно-блевотным или детсадовским юмором, с натужными диалогами, с полным отсутствием логики в поведении героев и построении сюжета.

Жуткий замес!

И вывод один — на съемочной площадке обязательно должен присутствовать режиссер, и в руках у него должен быть полноценный сценарий. А если режиссер куда-то уходит, пусть и оператора с собой забирает. А самодеятельности на большом экране нам не надо.

2 балла.