Банк, некогда принадлежавший Владимиру Фролову, подвергся наиболее сильному удару в ходе банковского кризиса прошедшей осени — предвестника экономической рецессии в России. Тогда Владимир Николаевич решил не дожидаться дальнейшего спада в банковской сфере и продал свой бизнес.

Сегодня он убежден: вывести страну из кризиса сможет только грамотная налоговая политика, и никакая господдержка тут не поможет.

— Говорить о кризисе мне бы не хотелось. — начинает разговор Владимир Фролов. — Вы и сами все про него знаете. Так получилось, что в период с 1992 по 1998 годы я занимался налогами, писал налоговый кодекс. И в конечном итоге, хоть проголосовали за правительственный, фактически приняли наш. С определенными изъятиями, конечно. Например, не прошло наше предложение по отмене налога на прибыль, его оставили. Я считаю, что это очень плохо. Когда во всех уставах пишут, что целью является получение прибыли, и налогооблагаемой базой является тоже прибыль, знаете, это предельно глупо. Я абсолютно уверен, что это не только мешает жить народу, но и сильно замедляет развитие российской экономики. Все куда-то прячут эту прибыль.

После этой эпопеи с налоговым кодексом меня в гости пригласили американцы, предполагаю, по инициативе господина Кокса, возглавлявшего некое управление, занимавшееся модернизацией налоговой системы США.

— Вы продали «Северную казну» в разгар первой волны банковского кризиса. А как выглядит ситуация на российском банковском рынке сейчас, спустя полгода?
— Ситуация в банковской системе крайне нестабильна. Есть несколько обстоятельств, усложнивших жизнь. Первое — просроченная задолженность, о которой сейчас все непрерывно говорят. Считается, что официальные данные по ней занижены приблизительно в три раза. На сегодня у нас 4 процента по населению, 3 — по «юрикам». В общем и целом получается больше 10 процентов. Я придерживался бы подобной же оценки.

— А в какую сторону меняется эта цифра?
— Просрочка будет нарастать, причем семимильными шагами. Потому что всякий разумный человек, занимающийся бизнесом, сделает сегодня все, чтобы не брать кредит, ведь брать кредит под 25-30 процентов это просто безумие.

Во время кризиса, когда доходность и спрос на продукцию резко падают, когда цены приходится снижать, чтобы просто кому-то что-то продать; и в этой ситуации вдруг вместо 15 процентов иметь по кредиту 30 процентов, это невыносимо. И сегодня по моим представлениям, берут кредиты только те, кто их возвращать не собираются. И вот при такой кредитной ситуации, ситуация в банковской сфере будет все сложнее и сложнее.

КУДРИНУ НЕГОЖЕ ПУГАТЬ РЫНОК!

— Сейчас различные высокопоставленные чиновники дают разные оценки кризису. А чьего мнения вы придерживаетесь?
— Я сам не понимаю, почему наши руководители говорят разные вещи? Например, Шувалов постоянно говорит, что кризис уже за спиной, и впереди светлое будущее, а Кудрин — что у нас будет ужасно плохо, и все будет хуже и хуже. Мое личное мнение, что Кудрину негоже говорить такие слова. Он не должен пугать рынок. Даже если он, как компетентный человек, не может солгать, то было бы проще просто промолчать. Позиция Шувалова кажется мне более правильной. Как-то народ надо успокаивать, говорить, что — да, мы пик прошли, все осталось за спиной и т. д.

— А что вы сами думаете?
— Мое видение кризиса заключается в том, что за прошедшее с Великой Депрессии десятилетие экономисты и политики многому научились и способны смягчать остроту кризиса. Сегодня делают то, что не делали в 1928, 31-32 годах. Например, дают деньги капиталистическим предприятиям, у которых есть частный собственник. Сегодня нормальные экономики снижают процентную ставку рефинансирования. И конечно, нормальные экономики сегодня снижают налоговое давление. Это все делать нужно.

КРИЗИС БУДЕТ ДОЛГИМ И ВОЛНООБРАЗНЫМ

— Что правильно сегодня? Помогать предприятиям или снижать налоговое давление?
— Конечно, снижать налоговое давление. Потому что эта процедура как раз будет содействовать оздоровлению экономической ситуации в России. Безусловно, абсолютно «убитым» предприятиям хоть запомогайся, они все равно мертвые. Сколько им денег не дай, они все равно не вернут. А вот что касается снижения налогового давления, в этой ситуации те, у кого есть конкурентноспособная продукция, рынок сбыта, кто может продавать по более низким ценам и при этом не в убыток себе, вот они и будут развиваться и расширяться.

— Кризис 1998 года сможет послужить примером для наших бизнесменов?
— В 98-м году, отчасти, по той причине, что никому не помогали, выжили наиболее сильные. А вот в нынешний кризис стали помогать «точечно», и, на мой взгляд, это приводит к очень большой деформации той экономики, которая должна быть после кризиса. Грубо говоря, некие трупы мы буквально на крюке тащим за собой в будущую экономику, но они уже трупы! Денег потратим море — например, в банковскую сферу вкачали более трех триллионов. А сейчас в резервном фонде осталось не более семи триллионов. Представляете, сколько «сожгли»? И что, банковская система стала надежная, мощная и эффективная? Да нет, конечно. Мне лично кажется, что кризис будет очень продолжительным, волнообразным — влили деньги, полегчало, перестали вливать, ликвидность заканчивается — опять похуже.

— Сейчас много говорится о пресловутом «дне». Какое будет «дно»?
— Мне кажется, что одна из правильных фраз, сказанных Эльвирой Набиуллиной — о том, что будет гонка девальвации. Сейчас ведь все боятся сорваться в штопор. В чем конфликтность ситуации между американцами и европейцами? Есть противоречивые ситуации — взять и сделать одновременно два взаимоисключающих действа: грубо говоря, дать денег и не дать денег одновременно. Что нужно сегодня сделать американцам? Дать денег, потому что у них многие финансовые институты потеряли ликвидность. И что нужно американцам? Не дать денег, потому что тогда они рискуют потерять эмиссионный доход. Вот на таком острие ножа они и балансируют.

И что касается кризиса, людям, которые начинают уверенно говорить, мол, я знаю, будет то-то и то-то, я думаю, верить не надо. Во-первых, потому что аналога этому кризису пока нет. И как можно сказать что-то определенное про кризис, который нельзя посчитать? Я лишь берусь высказать соображение, что он будет долгим. А куда, в какую плоскость он скатится, откровенно говоря, и сам не знаю.

В декабре прошлого года я рискнул сказать, что доллар дорастет до 40 рублей, евро — до 50-55-ти, при этом оговорился — мне так кажется. Я не имею никакой реальной информации, чтобы так утверждать!

— Как вы оцениваете ту помощь, которую сейчас пытается оказывать правительство нашей экономике?
— Что касается наших фондов, то порядка четырех триллионов сегодня осталось в резервном фонде, и чуть меньше трех — в фонде будущих поколений. Всего получается семь. Эти деньги куда-то можно влить. Три — у нас вольются в недавно принятый бюджет. Остается четыре. Сколько мы слышим всяких разговоров о том, куда еще вольют: в Автоваз, в оборонную промышленность, в банки, в газ вольют, а в алюминиевую промышленность, еще куда-то. И поэтому я думаю, что эти фонды закончатся относительно быстро.

Вообще, мое личное мнение — ни на чем не основанное — если год мы еще удержимся на каких-то внутренних резервах, то слава Богу. А возможно и не продержимся. Потому что с теми темпами вливаний, которые сегодня существуют в нашей экономике, думаю, долго на этих деньгах не проплыть.

— А какие усилия со стороны нашего правительства вы хотели бы видеть?
— В 1998 году нас преследовали гипердевальвация, гиперинфляция. И в стране много говорилось о том, что надо бы разобраться с налоговой системой. Ведь даже самая хорошая для определенного момента налоговая система не может оставаться таковой на протяжении, скажем, восьми лет. А мы за восемь лет ни одной новации не внесли в налоговую систему, ни одной! Да, в 1998 году было принято решение об изменениях в налоговой системе. Извините, это уже 11 лет назад. Что за это время поменялось в налоговой системе? Ничего! Снизили НДС или налог на прибыль? Нет. Я, например, не поддерживал всякие инвестиционные послабления по налогу на прибыли. Потому что считал, что всегда можно через это дело искусственно создать ситуацию, по которой получаются преференции. Но ведь ничего не сделали. Как мы были сырьевой экономикой, так фактически и остались, так и заходим в кризис. Это просто ужасно.

А сейчас они боятся снизить налоговое давление. Потому что еще более вырастет, как они считают, дефицит бюджета.

Нельзя давать преференции отдельно взятому налогоплательщику. Это всегда заканчивается плохо. Вот можно Автовазу дать? Нет, нельзя. Тогда надо дать и Камазу, Уралвагонзаводу. Правила игры должны быть тотально одинаковые. А когда начинают говорить, что вот этим двумстам предприятиям мы дадим, а другим не дадим, сразу возникает вопрос: а почему так?

ВОЙНА ВСЕ СПИШЕТ

— Правильно ли поступают банки, повышая процентную ставку по кредитам?
— Да конечно нет! Сейчас они хотя бы имеют платежеспособных клиентов, которые хоть что-то им возвращают. К примеру, у вас есть определенная зарплата. Вам по ипотеке надо платить 10 тысяч рублей в месяц. Вы исправно платите. Подняли процентную ставку в два раза, надо платить 20. А где вы возьмете двадцать?! У вас нет столько денег! Вы перестанете платить. И начинают говорить, мол, заберем квартиры. Недавно я видел американский сюжет: банки продают квартиры по одному доллару — никто не берет. Почему? Да потому что выгонят жильцов, въедут, допустим, новые, а их скоренько приходят и поджигают. Ситуация такова, что заемщика можно «загнуть» до такой степени, что он станет неплатежеспособным. Конечно, есть гигантское желание махом, за один прыжок перепрыгнуть пропасть. Т. е. поднять ставку до неба. Но как только вы начнете поднимать ставку, тут же пойдет просрочка до неба.

— Сейчас очень многие предприятия снизили оборот, и оказались должны банкам.
Многие строительные компании, скажем, накупили в лизинг шикарного строительного оборудования. Как, по-вашему, следует вести себя в подобной ситуации?
— Опять же, пожинаем плоды веселой жизни во время роста. Если говорить конкретно про меня, то мне пришлось за моего сына (компания Стройакцент, принадлежит Александру Фролову, сыну В.Н.Фролова — UW) платить все кредиты, иначе бы он не выжил.

— А как быть тем, у кого нет таких отцов, как вы?
— Мы все равно пройдем через мощнейший разорительный процесс, и никуда от этого не деться. Видите, дело в том, что банкам не нужны недостроенные дома — это все неликвид. А денег они сегодня взять не могут — сами в долгах как в шелках. Многие банки назанимали денег за рубежом, их же надо отдавать. И в данной ситуации банки тянут деньги с заемщиков.

Что делает банк, когда теряется ликвидность? Он начинает подтормаживать платежи — раз, и подтормаживать выдачу вкладов — два. Это нас всех ждет. И когда мне говорят, что самый надежный — это Сбербанк, я говорю, — ребята, вспомните 1998 год, кто одним из первых тогда остановил выдачу вкладов?

— А как же банки будут поступать с нерадивыми заемщиками?
— Есть выражение — война все спишет. Я частенько разговариваю с предпринимателями. Так у них сейчас самая распространенная фраза при разговоре с теми, кто одолжил им денег — «да ничего я тебе не заплачу!». Умри сегодня, а я завтра. Экономически, конечно. Ситуация такова, что банки фальсифицируют отчетность как хотят. Чтобы кто-то пошел их проверять? Да никогда. Даже если Центробанк проверит, выявит нарушения, и что он прикроет банк что ли? Разве ему нужна паника на рынке? Да все же все понимают.
Что касается физических лиц, то информация в бюро кредитных история поступает лишь в том случае, если вы дали согласие на поступление такой информации в это бюро. По юрлицам, насколько я понимаю, бюро кредитных историй нет вообще. То, что банки, что называется, «берут на карандаш», и затем по банкам ходят «черные списки», это правда.

— А все-таки есть смысл сейчас держать деньги в банке?
— Знаете, у меня прогноз такой, что появится рынок вкладов с отрицательным процентом. Так часто бывает в кризисных ситуациях. Скажем, с вас регулярно взимают 0,3 процента.
Ситуация простая. Банки работают под отрицательный процент, когда они не размещают деньги заемщика нигде. С заемщиком заключается договор, деньги нигде не размещаются, лежат на корсчете. Они пропадут лишь в одном случае — если грохнется ЦБ, других вариантов нет. Если ваши деньги размещены на корсчете, мы-то тоже ведь что-то делаем, обслуживаем, ведем ваши дела и т. д. Да, это не помогает экономике глобально. Одно дело — безмерная любовь к родине, а другое дело — сохранить свои деньги, чтобы их никто не стырил.

— Но ведь долго шла кампания по вытаскиванию из подушек, матрасов и т. д. И банки стараются сейчас держаться на плаву, чтобы люди снова не начали из них все вытаскивать…
— Видимо, для этого Кудрин говорит, что «дна» мы не достигли, что кризис усилится, банки начнут массово разоряться и пошло-поехало. Чтобы народ успокоить. Шувалов поступает правильней.