Алан Дин Фостер родился в 1946 году в Нью-Йорке, учился в Калифорнии, живет в Аризоне. Писатель. Лауреат премии «Малый Странник"-2000 за участие в работе над фантастической киноэпопеей «Звездные войны». В его послужном списке — сценарии к таким известным голливудским блокбастерам, как «Звёздные войны», «Хроники Риддика» и т. д. Писатель приехал поучаствовать в фестивале фантастики «Аэлита». Он подтянут, вдумчив, пунктуален. В левом ухе маленькое колечко — как знак демократизма и ненавязчивой принадлежности к богеме.

— Алан, вы изучали в Калифорнийском университете политологию и — кинематограф. Это что, привычное сочетание для тех краев?

— Некоторые и правда изучают обе дисциплины. Вообще-то я собирался изучать юриспруденцию и стать юристом. Но обнаружил, что писать фантастические рассказы гораздо интереснее, чем юридические отчеты. Попутно выяснилось, что я могу это делать. Это и стало определяющим фактором. Некоторые вещи просто происходят сами собой.

— Где вы черпаете свои идеи? Есть ли это чистый продукт вашего воображения или вы просто интерпретируете по-своему окружающую действительность?

— Хороший писатель должен быть способен сделать истории из всего. Видите браслет на руке той девушки? Откуда он, что значит? Может быть, у него есть тайное значение, о котором мы не знаем, но знает древняя старушка из далекой страны, сделавшая его. Скорее всего, браслет влияет на свою обладательницу, но как? Вот вам и история. Идеи приходят отовсюду — из вещей, которые ты видишь, от людей, которых встречаешь. Много лет назад мы с моей женой на какое-то время останавливались в одном старинном отеле в Куала-Лумпур (Малайзия). И дворецким был какой-то совершенно неправдоподобно высокий китаец. Он был страшно горд, важен и полон собственного достоинства. Много лет спустя у меня появилась идея по поводу создания образа крупного китайского промышленника. И огромный важный дворецкий из Куалу-Лумпур неожиданно стал для него прототипом. Вы, кстати, будьте осторожны — вполне возможно, я сделаю вас инопланетянкой, героиней своей следующей истории…

— Есть информация, что вы собираетесь написать что-то по следам своего пребывания на Урале. Что это будет — очередной фантастический рассказ, эссе, роман?

— Погодите, дайте мне время. Я очень много путешествую, бывал более чем в 80-ти странах. И, как правило, большинство моих произведений являются результатом этих путешествий. Я еще не знаю, что почерпну из своих путешествий по Уральской земле. Екатеринбург, Урал — очень интересная часть России в силу наличия мощной индустрии, в силу вечного противоборства, которое здесь существует между развивающейся индустрией и природой, например. То же происходит везде. Возможно, я как раз и посвящу роман этому конфликту между промышленностью и — природой. Но это, несомненно, будет история не с финским или японским, а именно с русским колоритом.

— Частичка русской крови, текущая в ваших жилах, способствовала тому, что вы решили написать что-то, основываясь именно на русских впечатлениях? Ваши предки по отцовской линии были эмигрантами из России, переехавшими в Штаты в 20-е годы прошлого столетия…

— По совести говоря, не могу считать себя гражданином США. Я, скорее, гражданин мира и чувствую себя комфортабельно в любой части этой планеты. Возможно, и на некоторых других планетах, не знаю. И при этом я не принадлежу какому-то определенному месту. Может быть, поэтому для меня легко писать о том, как жить в других мирах. Вообще, для американца есть на свете много стран, более «чужих», чем Россия. Например, та же Южная Африка.

Вы все-таки запоминаете свои впечатления или ведете дневники?

— Я веду небольшой дневничок. И я очень много снимаю на видео — благо оно дает еще и звук. Но основная моя камера — здесь (указывает на свои глаза.) Потому что если ты постоянно что-то записываешь и фотографируешь — ты просто перестаешь что-либо видеть и переживать. Вспомните туристов. Вот они стоят и фотографируют какую-нибудь церковь. А позади них в это время трое наркоторговцев осуществляют свою сделку. Так вот с точки зрения написания истории эти наркоторговцы гораздо более ценны, нежели просто картинка собора. Более того, японские, например, туристы обычно делают не просто снимки — они всегда фотографируют себя на фоне тех или иных объектов: чтобы, приехав домой, сказать — я был тут-то и там-то. Это то, что я называю «инопланетной», дикой культурой. Та же планета, но другая культура.

Некоторые фантасты, как показало время, удивительным образом предвидели будущее в своих произведениях. Не случалось ли подобного и с вами?

— Предвидеть будущее почти невозможно. Хотя в 1945 году американский фантаст Мори Лэйнстер написал историю, в которой фактически предсказал Интернет. В 1889 году вышел роман о полетах между городами на воздушном шаре. Навряд ли, однако, автор мог предвидеть, что женщины когда-нибудь начнут голосовать и, тем более, что американским госсекретарем станет черная женщина. Романиста сочли бы сумасшедшим. Технические достижения предсказывать легче, социальные — крайне трудно.

Значит ли это, что фантасты не в состоянии выйти за определенные социальные рамки? Именно поэтому они в состоянии предвидеть только технический прогресс?

— Анализируя, предвидя социальные изменения, ты рискуешь ошибиться. Известный американский фантаст Пол Андерсон когда-то написал роман о будущем, в котором инцест был обычным явлением. Он буквально хлебнул горя с этим романом. Так что написание фантастических историй — это не только сказки о космических путешествиях и роботах, это серьезная, ответственная работа ума. И еще существует огромная разница между кинематографической фантастикой и фантастикой книжной. Вся русская фантастика всегда концентрировалась на социальном аспекте: Кир Булычев, Стругацкий. В советские времена это было особенно важно, ибо можно было писать обо всем, чем угодно — если это происходило на другой планете.

Насколько ваше политологическое образование помогает вам писать, может быть, обходить острые углы?

— Если ты собираешься создать в своей работе инопланетное общество, они должны быть именно инопланетянами, а не просто людьми со смешными раскрашенными рожицами, как частенько случается в кинематографической фантастике. Вот пару лет назад Роберт Шекли написал историю о контакте между человеческими исследователями и инопланетным обществом. В этой истории в инопланетной цивилизации один мужчина приходился на три-четыре сотни инопланетных женщин. И чтобы как-то регулировать население, мужчины должны были постоянно уничтожать, убивать женщин. Так было необходимо и нормально для этих существ. И вот когда две этих цивилизации попытались подружиться, инопланетный мужчина убил земную женщину. Это было в порядке вещей для его цивилизации, но люди были шокированы.

Скажите, слышали ли вы когда-нибудь об Алешеньке? Это удивительное существо, которого нашла одна из бабушек в нашей провинции. Она кормила его, ухаживала, как за ребенком. А потом, когда ее не было дома, он трагически погиб, потому что на него сел какой-то пьяный бомж… Об этом сделано немало сюжетов, есть даже, по-моему, фильм ВВС…

— Нет, я не слышал об этом. Но уверяю вас, подобных историй существует страшно много. Они отлично продаются в газетах и — повышают рейтинги телевизионных передач. Но представьте, если бы инопланетные существа действительно появились, они бы приземлились в Вашингтоне или в Москве. Пришли бы в Кремль или Конгресс Соединенных Штатов, чтобы сказать нам: «Здравствуйте!». Они не были бы постоянно «находимы» старенькими бабушками или загорелыми фермерами где-нибудь в Канзасе. И если бы они не хотели быть обнаруженными, никто бы их не увидел. Я в этом уверен.

Вы, собственно говоря, верите в инопланетян?

— Да. Но их здесь нет. Иначе они бы непременно связались с нашими учеными. А не с бабушками или фермерами. В науке есть поговорка: «Экстраординарные явления требуют экстраординарных доказательств». Совершенно недостаточно сказать: «Вчера вечером у меня гостил инопланетянин».

Есть теория, согласно которой спецслужбы, секретные службы обладают информацией о контактах с инопланетянами, но просто держат это в секрете, дабы не вызывать у людей панику. Что вы об этом думаете?

— Допустим, это правда. Как вы думаете, сколько будет стоить эта история? Это была бы одна из величайших историй в истории человечества. Если в такой секрет были бы вовлечены человеческие существа, кто-нибудь обязательно поведал бы миру эту историю. Люди не могут хранить таких секретов.

И все же почему подобные истории появляются на экранах или в прессе с завидным упорством?

— Людям просто нравится мелькать на экранах телевизоров. Если ты бедный фермер, и ты вдруг увидел смешной огонек в ночном небе, рассказал об этом соседу, а тот — другому соседу, и вскоре на вашем ранчо появляются телевизионщики. Это солидное событие для маленькой фермы. Все это напоминает рыбацкие байки, в которых пойманная рыба становится больше от рассказа к рассказу…

Существуют ли в Америке профессиональные союзы писателей фантастов и проводятся ли собрания, подобные нашей «Аэлите»?

— США есть союз американских писателей-фантастов, хотя это не совсем правильно. Должна быть просто Всемирная ассоциация научных фантастов: британских, индийских, французских. А фестивали фантастики, подобные «Аэлите», проходят у нас по всей стране. Фактически каждую неделю ты можешь перемещаться к месту проведения следующего фестиваля. Наиболее крупное «фантастическое» объединение — Всемирная конвенция писателей фантастов. Скоро она пройдет в Калифорнии, в прошлом году проходила в Глазго, в следующем пройдет в Йокогамо. Возможно, когда-нибудь она случится в Москве или Санкт-Петербурге.

Знаете ли вы каких-нибудь молодых русских писателей-фантастов?

— Это довольно сложно. Но я знаю своих поклонников из России, получаю много писем.

Насколько льстит вашему самолюбию такое количество фанатов в далекой России?

— Художнику, писателю всегда нужно признание его работы. Но я обыкновенный рассказчик фантастических историй.

Для многих ваших поклонников ваше имя ценно как имя писателя, создавшего бумажные версии многих известных кинематографических блокбастеров. Что побудило вас этим заняться, и насколько велик соблазн внести что-то свое в чужие сюжеты, перенося их на бумагу?

— Меня просят об этом издательства. Для меня это не тяжело, я ведь фанат фантастики. Это как если бы вы пошли в кино, увидели что-то, что сделано плохо — и вдруг начали «корректировать» сюжет в своей голове. Я просто делаю это профессионально. И конечно, я могу поддаться искушению повернуть сюжет в другую сторону. Ведь когда ты смотришь какое-нибудь кино — тебе иногда хочется узнать о том или ином персонаже гораздо больше, чем показано в фильме. Прекрасную возможность для этого предоставляет именно книга, ведь там я могу показать их мысли. То же касается инопланетян.)

Я слышала, что вы увлечены восточными единоборствами. Вы занимаетесь ими, чтобы просто держать себя в хорошей физической форме, или — потому что разделяете мировоззрение восточных философов?

— Я легко набираю вес. Чтобы сдерживать этот процесс, играю в баскетбол. А восточные единоборства — на случай, если я окажусь в каком-нибудь опасном месте. Причем не в случае, если я встречу инопланетян, с ними можно договориться. Вот с людьми нередко слова бессильны. Люди гораздо более опасны.

Одна из ваших книжек посвящена Джимми Хендриксу. Почему?

— Научная фантастика всегда побуждает попробовать что-то новое. Как писатель я постоянно пытаюсь это делать. А кроме того, я просто люблю музыку: классическую и хэви-металл.

Есть ли у вас кумиры в научной фантастике?

— Нет кумиров. Есть любимые писатели: Мори Лэйнстер, Эрик Рассел, Роберт Шекли.

Один из ваших героев из «Звездных войн» как-то сказал: «Как прекрасна Вселенная!» Вы согласны?

— Она и впрямь очень красива. Если вдруг ночью выйти на балкон, увидишь на небе мириады звезд. И я думаю: как бы я хотел побывать на каждой из них! Но наша жизнь настолько коротка… И все же в моей голове, к счастью, я не только могу сам побывать на этих звездах, я могу предоставить эту возможность другим людям, как такой межгалактический туроператор.