Андрей Панин родился 28 мая 1962 года в Новосибирске. Через два года семья переехала в Челябинск. Затем, когда Андрею было шесть лет — в Кемерово, где и прожил шестнадцать лет. В Кемерово окончил Институт культуры и чуть было не закончил пищевой институт. Некоторое время проработал в Минусинском театре. В 1991 году он окончил Школу-студию МХАТ, мастерская А. Калягина и стал актером МХАТ имени А.П.Чехова. Заслуженный артист РФ (1999). Женат на актрисе МХТ Наталье Рогожкиной. Имеет дочь Надежду от первого брака, сына Александра от брака с Натальей Рогожкиной.
Лауреат театральных премий:
• «Хрустальная Турандот» за спектакль «Смертельный номер».
• «Чайка» (1996) в номинации «Лучший злодей» за роль Барона в спектакле «Маленькие трагедии».
• «Чайка» (2001) в номинации «Двойной удар» — лучший театральный дуэт (с Н. Фоменко) за спектакль «Академия смеха».
• Премия «Кумир года» (2001) за роль Цубаки в «Академии смеха», а также за роль Гаркуши в фильме «Свадьба». Лауреат кинематографических премий:
• кинофестиваля в Каннах, номинация «Лучший актерский ансамбль», фильм «Свадьба» 2000.
• кинофестиваля в г. Ондомер (Франция), номинация «Лучшая мужская роль», фильм «Свадьба», 2000.
• «Золотой овен», номинация «Лучшая мужская роль второго плана», фильм «Свадьба», 2000.
• «Созвездие», номинация «Лучшая мужская роль», фильм «Свадьба», 2000.
• «Триумф» за 2001 год — получил поощрительный грант, вручена также статуэтка «Золотой эльф».
• фестиваля «Окно в Европу» (2003) — приз за лучшую мужскую роль в картине «Трио».
• «Ника» (2004) (17-й церемония) за роль второго плана в «Шике» Бахтиера Худойназарова разделил с Сергеем Маковецким, сыгравшим в комедии Эльдара Рязанова «Ключ от спальни». На мероприятии «Дивы Camay — Бал Сериалов» (11.02.2003) … Андрей Панин, получил приз Cherchez, les Femmes! (Ищите, женщины!) за роль в сериале «Семейные тайны».


— Правда ли, что изначально вы не хотели сниматься в продолжении фильма «Бой с тенью»?
— Это все враки. Я не хотел сниматься в первом фильме «Бой с тенью», поскольку в это время начал работать как режиссер, и мне было просто некогда. Но Алексей Сидоров, режиссер, мне сказал, мол, это будет для меня серьезный удар, если ты не сыграешь. И я ответил: «Ну ладно, давай, сбацаем». И вот тогда-то под меня действительно фильм немного сокращали, у меня было мало времени.
«Бой с тенью» снимали кусками — месяц перерыва, неделя съемок. Я в это время успевал что-то отмонтировать на своем режиссерском проекте во «Внуке Гагарина». К тому же я монтировал «Внука Гагарина» не один, мне всегда было удобно спрятаться за хрупкой спиной моей соратницы.

— В первом сериале, говорят, не хватало любовной линии. Во втором вы восполнили этот пробел?
— Да, ее, может быть, было маловато. Что неправильно, учитывая, что процентов шестьдесят зрителей составляют женщины. А надо же этим правилам следовать. Чтобы «пипл хавал».

— На вашем счету несколько сиквелов. Считается, что они заведомо хуже, что они убивают кинематограф как искусство. Что вы об этом думаете?
— Считаю, что это неизбежное зло. Но продолжение всегда хочется смотреть. Это ощущение помню еще с детства, когда закрывал книжку и думал: «Екарный бабай, все кончилось!». Хочется что-нибудь еще. Исходя из этих соображений, сиквелы делались, делаются и будут делаться. Другое дело, что они всегда хуже. Другое дело, что если говорить о «Бое с тенью-2», то он явно получился не хуже первого фильма. На мой взгляд, даже и лучше. Что практически нонсенс, но что обеспечивает фильму место в паноптикуме российского кинематографа. Подобный эффект был, разве что в «Крестном отце-2».

— Ну, а «Терминатор-2», «Брат-2»…
— Ой, нет, все уже не то. Уже буду сильно спорить.

— Вы снимаетесь в «Утомленных солнцем-2». Тоже сиквелл.
— А Бог его знает, какой он будет. Начинаешь варить суп, не знаешь ведь, какой он получится… Главный рецепт делания чего-то хорошего в виде сиквеллов — это делать самодостаточное кино. Есть некая база, но ее нужно отринуть и делать самостоятельное кино, подпитываясь прошлыми персонажами, темами и прочим. Тогда можно выиграть.

— Вы же снимались в Америке. Каковы впечатления?
— Интересные случаи были, когда приехал на съемки в Америку, чуть попозже нашей группы. Приезжаю, а они там ходят как какие-то коты. Жрут постоянно. Там постоянно обед. Америкосы-то как-то к этому уже привыкли, а наши все поправились минимум на четыре килограмма. Минимум!
Шопинг в Лос-Анджелесе был обеспечен — надо ведь что-то носить, а в штаны, в которых приехали, мы уже не влазим! Это серьезно, не шутка. Я потом понял, почему. Приходишь, а тебе то ли восемь, то ли девять столов накрыто. А один стол — с таблетками. Представляете? Целый стол разных таблеток! От аллергии, витамины, от гриппа… Я как человек пожилой возле них довольно часто терся.

— Чем еще отличались съемки в Москве и Америке, кроме как обедами?
— Да, в общем, это краеугольный камень. Это подход. Люди приехали, начинают завтракать. Такая размеренность, равномерно-поступательное движение характеризует весь процесс — он более отлажен, более ритмичен. У нас пока раскачаются, потом — бегом-бегом.

— В 2005 году вы сыграли Путина…
— Это невозможно. Путиным можно только быть. Хороший был бы фильм, «Быть Владимиром Путиным», вроде «Быть Джоном Малковичем», помните? Было предложено сыграть некого крупного политического деятеля. Мелодраматическую историю. По дороге оказалось, что есть некоторые аналогии в судьбах Президента, и главного героя, которого играл я. Когда я сказал об этом режиссеру, он посмотрел на меня с изумлением.
Фильм снимался на деньги тульских коммунистов, и потом он как-то исчез. Да и получился не очень.

— В некоторых интервью вы говорили, что вдруг уже снятый фильм вас удивил. Это в каком смысле?
— Возможно, я имел в виду, что смысл фильма может меняться в зависимости от того, как его перемонтируют. Иногда добавляют даже вещи, которых не было в сценарии. Допустим, в фильме «Водитель для Веры» персонаж, которого я играл, в конце фильма, матерясь, вылазил наверх по обрыву со словами, что, мол, ничего там нет. Это был финал. А потом добавили еще какой-то момент, что герой с этим ребенком куда-то бежит. На мой взгляд, совершенно зря. Это режиссерская прерогатива. Или фильм «Трио». По сценарию убивали меня, и я так играл, будто меня сейчас убьют. А потом вдруг взяли, и убили Пореченкова. А я взял, да и остался жив. В этом смысле удивление не покидает меня по сию пору. Вообще, я всегда стою за сокращение. Считаю, что два часа десять минут — пограничное время для зрительского внимания. «Бой с тенью-2» предлагали сократить, и я это поддержал. От того, что уберут несколько проходок, мой персонаж станет только более лаконичным, емким. Опять же, я выиграю. Я им это сказал, но они не пошли на это дело.

— Вы довольны реакцией критики и публики на фильм о Гагарине?
— Довольно странная вещь: мне за него не стыдно. Мне кажется, мы выжали из сценария все. Восемь фестивалей у фильма уже позади. А широкой реакции не знаю, ее не существует. У этого фильма будет долгая телевизионная судьба, а вот насчет прокатной не знаю. Формат у него зыбкий. Людям в этом возрасте — от 14 до 24-ех хочется смотреть что-нибудь более зрелищное — в перерывах между поцелуями и закидыванием попкорна. Такси-8, Титаник-9 и т. д.
С телевизионным проектом, правда, тоже сложно. Лена Гагарина, которая является владельцем корпорации по использованию бренда «Юрий Гагарин», начала с нами судиться. Правда, на прокатную судьбу фильма косвенно это сработало хорошо. Вместо двух дисков в неделю стало продаваться 27 в день. Суд «Гагарина» был выигран, но теперь подается кассация. В общем, процесс на годы. Ну, как же, можно ли втуне использовать, трепать имя великого предка?! Так или иначе, фильм уже продается, его купили немцы, и собираются показать наши.
Как режиссер я рассматриваю несколько сценариев, которые с удовольствием подгреб бы под себя. А что, есть сценарии? Я их читаю с удовольствием.

— Вам по-человечески более интересно сниматься как актеру или ставить фильмы самому? Вы ведь человек свободолюбивый, а актерская профессия очень зависима…
— Да все любопытно. Все это звенья одной цепи. Это просто чуть другая профессия. А вообще, режиссерам проще. Заснул чуть, проснулся, крикнул: «Мотор! Правее, екарный бабай!» Халява! Особенно здорово ставить и сниматься в своем фильме. Даже задачу ставить не надо, сам все знаю.

— Режиссером, у которого вы мечтаете сниматься, является только Френсис Коппола?
— Ну почему, Стенли Кубрик еще очень замечательный. Нет такого, чтобы сидел человек и мечтал. Есть же масса людей! Это миф и легенда. Я пробовал задавать этот вопрос большим актерам на западе. И вообще, что это за постановка вопроса: «у кого мечтаешь сыграть?» Ну, хотел бы, так сыграл бы! Организовал бы и сыграл. Значит, не мечтаешь!

— Значит, если мечтаешь о чем-нибудь, мечта просто обязана исполниться?
— Ну почему обязана. Нужно что-то таки делать в этом направлении. Рыть яму. Для меня вопрос цели самый страшный вопрос. Главное его поставить, а потом я уж как-нибудь доползу. (похрюкивает, уже не в первый раз — Ю.Г.) Ох, уж раз в 28-й хрюкнул, вот свинья…

— А что это у вас, привычка?
— Это нутро лезет.

— Вы говорили, что в студенческие годы вас чаще называли по фамилии, клички не прилипали что ли?
— Любимые женщины меня почему-то действительно звали по фамилии. И я переживал в свое время, что не прилипали клички никакие. У кого-то были Косой, Хромой там. А у меня — ну никак. Только Панин да Панин.

— Как вас сейчас любимая женщина называет?
— Не знаю. «Отойди прочь, негодяй!»

— Есть люди, которые считают, что Алексей Панин — ваш сын.
— Я эту версию тщательно поддерживаю. Причем, даже Вера Сотникова так утверждала.
Вообще, журналисты меня гнобят, сильно меня не любят, видать, натерпелись. «Девять дней» какие-нибудь. Снимут в полупрогибе к беременной жене с подписью: «Панин наконец-то женился на Рогожкиной после тринадцати лет знакомства». Ну, это правда, шестилетний сын есть, ну и что!

— Андрей, вы однажды сказали, что не относитесь к типу «настоящих мужчин». Каков он, этот тип, и в чем вы ему не соответствуете?
— Нет, я не настоящий мужчина, я артист! Ни чем я ему не соответствую на самом деле. Все ориентиры достаточно размыты. Что такое в этом мире настоящий мужчина, женщина? Куда делись настоящие джентльмены? Очевидно, ушли куда-то в погоне за леди. Сбита система координат. И потом, а судьи кто? Мне непонятно, что такое семья вообще в этом погибающем мире золотого тельца.

— Что приносит вам наивысшее удовольствие?
— Еда.

— Расскажите о своих гастрономических предпочтениях, готовите ли сами?
— Я всеяден. Запросто готовлю сам. У меня очень хорошая зрительная память — если что-то при мне готовится, я потом легко повторю.

— Какие напитки предпочитаете?
— Крепкие. А вообще, под настроение. Под настроение можно и водку, и виски. В этом плане прав Машков, который говорил, что в этом деле больше всего нравится результат, а не процесс. Хотя мне нравится запивать еду вином. Вкусно. А вот сейчас мы снимаемся с известной литовской фигуристкой британского подданства Ингеборгой Дапкунайте, дожди в Москве идут лютые. Замерзаем под дождичком сильно. Хочется чего-нибудь крепкого тяпнуть. Это как про секс. Секс занимает в жизни человека не так много в процентном отношении. Восемьдесят пять процентов удовольствия человек получает от еды. Если вернуться к напиткам, то больше всего в жизни я пил чай. И сейчас продолжаю пить — обычный, пакетиковый.

— В этом году вы получили премию «Стиль года». Сам себя считаете стильным человеком?
— Если стиль это талант, то в каком-то смысле я обладаю некоторым дарованием, да.
А в смысле стиля какой-нибудь Еб… Юдашкин будет посильнее.

— Усы и бороду вы отрастили для нового фильма?
— Да, с Ингеборгой Дапкунайте. Мы играем страшную, смертельную любовь.

— И как вам с ней играется?
— А как играется? Удобно. С профессионалами вообще удобно, легко.

— Если вы отказываетесь от ролей, то по каким причинам?
— Просматриваю-то я все. Но мы сейчас вышли на уровень 280-ти проектов в год, включая ситкомы. Это в два с половиной раза больше, чем в Советском Союзе. Сыграть во всех невозможно. Часто предлагают какую-то ерунду. Я охамел уже до такой степени, что мне главное, чтобы интересно было.

— Вы по-прежнему аполитичны, политика вас никак не затрагивает?
— Да она затрагивает, но я почему-то уверен, что при любом режиме занял бы свою нишу, будь то Гитлер или Сталин. Все люди, известный фрукт на блюде. Мне кажется, ну как можно голосовать за какого-то человека, которого я не знаю?

— Т. е. вы в жизни не голосовали?
— Абсолютно. Но это к стыду своему! Этим надо заниматься, потому что каждый народ достоин своего правительства. Сами выбирали! Чего тогда бухтеть-то, что что-то не нравится… Вот это мне не нравится во мне. Но мне многое во мне не нравится, начиная с морды. Я с утра-то стараюсь не смотреть в зеркало. Так, наощупь помню, где чего находится.
Вообще, я сам расист, мне по барабану проблемы негритянского населения в России. Вот если бы речь шла о конкретном человеке — вот конкретный Вася. Вот конкретный человек меня интересует, а проблемы азербайджанцев в России — по барабану. Я думаю, проблема деградации и вырождения белого населения в России гораздо более актуальна. Я думаю, лет через двадцать нас останется процентов двадцать, в лучшем случае — тридцать. На этой территории. Вымирают. Поэтому проблема иная — в неоколониализме.

— Вы не тусовочный человек?
— Да это очень скучно. Я же не в том возрасте уже. Меня совершенно конкретные вещи интересуют.

— О чем вы мечтаете? Может, еще об одном ребенке?
— А чего, ребенок это неплохо. Я уже знаю, кто там будет. Вон уже сидит в животе, пять месяцев. Интересно, что получится. Все маленькие дети похожи на Сашу Семчева. Это снова будет мальчик! А вообще, мне поровну, кто будет, мне итак все нравится!