По матери он из древнего славянского рода Буслаевых. Отец родом из Череповца Вологодской области, оттуда и фамилия Рыкшин.
Теперь уже трижды увековечен в Книге Гиннеса. Владимир Рыкшин – профессиональный путешественник и оператор, мастер спорта по альпинизму (чемпион страны). С 2000 года возглавляет ассоциацию «ЭКСТРИМ».
Организатор и участник многих экстремальных экспедиций: восхождение на пик Ленина (7134 м) и Пик Коммунизма (7495 м) на упряжке ездовых лаек, переход на собачьих упряжках через самый сложный в Арктике пролив Лонга от мыса Шмидта до острова Врангеля. (Кстати, среди основных задач сейчас – пристроить куда-нибудь 30 ездовых собак – питомник (руководит им Павел Смолин) прогнали из Института геофизики, где он базировался многие годы).
На двух резиновых лодках с друзьями прошел от границы Монголии до Карского моря по реке Селенге через Байкал, по рекам Ангара и Енисей до Диксона. Сплав на катамаранах по реке высшей категории сложности Тентек в Казахстане. На горных лыжах спуски с пика Ленина (7134 м) и высочайших вершин Северного и Приполярного Урала. Восхождения на вулканы Курильских островов. Исследование морских глубин островов Атласовы в Охотском море, Монерон в Татарском проливе. Кейв-дайвинг – подводные съемки в пещере Ордынской - 300 м подводных лабиринтов. Руководитель экспедиции «Чистый Урал» - очистка от мусора памятников природы Урала. Участник чемпионата Мира по гонкам на собачьих упряжках на Аляске. В содружестве с Телевизионным агентством Урала автор многих документальных фильмов и специальных проектов о спорте, удостоенных наград на российских и международных кинофестивалях.

- Владимир, как сейчас поживает Ассоциация «Экстрим»?
- Ассоциация «Экстрим» объединилась со «Снегоходами Урала», здесь более обширная база. И сейчас у нас идут совместно два очень крупных проекта. Один близится к завершению, это «Голубое ожерелье России»,  водно-моторная эпопея, длящаяся уже несколько лет – мы прошли уже почти 15 тысяч километров водной глади России. Первая экспедиция была, когда мы прошли от границы Монголии по реке Селенга - пересекли Байкал на двух моторных лодках, прошли всю Ангару, вошли в Енисей, дошли до Карского моря, остров оленей. И тогда случилось «кораблекрушение», вся страна получила так называемый дефолт. И вот вся страна рушилась, а мы остались на острове.  Пришлось экспедицию завершить. Потом я занимался другим, были такие проекты, как «Звезда Урала» - это восхождение на все высочайшие вершины и знаковые места, такие, как загадочный и печальный Перевал Дятлова, плато Манпупунер, Долина идолов. Там стоят каменные идолы, как на острове Пасхи. Это плато находится на Северном Урале.
В 2004 году мы решили продолжить проект «Голубое ожерелье Урала» и вернулись на Карское море. Уже на трех резиновых лодках Quick Silver с моторами Mercury мы прошли Обскую губу, реки Обь, Иртыш, Тобол и дошли почти до Екатеринбурга. Таким образом, мы прошли всю Россию с юга на север и с севера на юг. Эти две экспедиции заняли два года, причем с большим промежутком, когда мы занимались другими проектами. Например, той же «Звездой Урала». Этот проект длился восемь лет. Мы восходили на вершины на снегоходах, на собачьих упряжках, с детьми - начиная от Среднего Урала, до высочайших вершин южного, полярного, приполярного Урала. Поднимались на хребет Барси, где находится заповедник, плато Манпупунер. В прошлом году я на лодке прошел великую сибирскую реку Лена от Усть-Кута до Дикси, до Моря Лаптевых, это около пяти тысяч километров. В совокупности за эти 15 тысяч километров по водной глади России я и получил свой третий диплом Гиннеса. Два других были за собачьи упряжки. В этом году мы идем на двух лодках от полюса холода – до Оймякона по пути Семена Дежнева - по загадочной и таинственной реке Индигирке. В 1640 году Дежнев вместе с дружиной казаков шел по этому пути до Восточно-Сибирского моря и дальше к проливу. В этом году нам удалось договориться с концерном Yamaha и заполучить себе моторы Yamaha и лодки Yamaran. Это абсолютно новые лодки, новые люди, новая команда. На будущий год пройдем еще Колыму, и все большие реки России будут пройдены.

- Так вы, таким образом, каждый раз идете с новыми людьми?
- Ну, практически, да.

- И каково это? Мне кажется, в этом тоже есть особый экстрим. Ограниченное пространство, ограниченный коллектив. Почти как у космонавтов…
- В принципе, да. Но я человек коммуникабельный, первые 20 лет занимался альпинизмом. Там приходится ходить с самыми разными людьми. Тем более, что я работал инструктором, мне необходимо было находить общий язык с людьми. Они мне верили, знали, что глупостей я не совершу. И потом, подбираются люди, близкие по духу, по складу характера, такие же бродяги.

- Вы сказали – «бродяги». А что еще должно быть в характере профессионального путешественника?
- Необходимо самообладание. Не должно быть никакой раздражительности. В любых условиях, что бы ни случилось, даже если ты устал, ты должен быть спокоен, чтобы принимать разумные решения. А раздражительность это признак слабости. Отсутствие раздражительности, по-моему, основная черта, которая необходима руководителю, причем – любому. Он ведет людей, несет за них ответственность. Ведь главное – вернутся назад. Можно даже сойти с маршрута, всякое бывает, сколько осталось вершин непокоренных!

- У вас тоже были непокоренные вершины?
- Конечно, были. Из-за непогоды, из-за травмы участника приходилось сходить с маршрута.

- Насколько вы можете рисковать в таких случаях? Нужно, наверное, очень четко соразмерять, до какой степени можно рисковать в том или ином случае…
-  Есть такая черта, за которую заходить нельзя. Можно находиться на грани, но возвращаться от нее нужно обязательно – быть по эту сторону. Это опыт. Мне скоро 50, более 30-ти из них я занимаюсь путешествиями.

- А с чего начались эти ваши занятия?
- Я с детства сначала занимался плаванием, потом играл в хоккей, занимался боксом. Когда я заканчивал садик, нас спросили, кем мы хотим стать. Ну, кто-то летчиком, кто-то космонавтом, а я сказал, что хочу стать альпинистом. Папа с мамой переглянулись, посмотрели на меня. Мамы уже нет, а отец мой живет в Москве, он всю жизнь мотался, был главным механиком Свердловского управления механизации, всю жизнь провел «на северах». Я его редко видел, все в командировках, в командировках.
Чем я только не занимался. В итоге закончил спортфак нашего Екатеринбургского пединститута. Так что вся жизнь – в спорте. Позанимался альпинизмом, спустя какое-то время мне надоело. Я стал чемпионом страны, мастером спорта. Ну, сделаю я еще одну вершину, десять… Не люблю однообразие. Если мне что-то надоедает, бросаю, перехожу на новое. Долгое время я занимался гонками на джипах – проводил Ява-Трофи. Надоело, сейчас занимаюсь совершенно другим. Занимаюсь подготовкой похода по Индигирке, готовлю финал проекта на реке Колыме. Это абсолютно безлюдное место, наше ужасное прошлое, ГУЛАГи и прочее. По Индигирке тоже, говорят, много есть знаковых мест: сталинские лагеря, целое кладбище мамонтов. Запросто можно взять настоящий бивень, еще что-нибудь.

- А что, ученых эти залежи не интересуют?
- Для ученых, думаю, это не слишком интересно. Этого «добра» там очень много. Так вот, эту реку (Индигирку) пыталась пройти какая-то геофизическая экспедиция, и у них случилось несчастье. Одна из лодок разбилась в каньоне, где скорость течения воды около 20-ти км час. Это очень много. Два человека погибли, остальные вынуждены были сойти с маршрута. Так что случается всякое.
В прошлом году мы прошли по красивейшей сибирской реке Лене, это было потрясающе. Не хочу обижать ни Ангару, ни Енисей, это великие сибирские реки. Но Лена это нечто. Мы сняли там отличный фильм. Дело в том, что у нас уже более 30-ти спецпроектов, созданных совместно с «Телевизионным агентством Урала». Я выступаю как оператор, снимаю. Один раз выступил в роли режиссера. Фильм назывался «Хак», это команда для собак, означающая «вперед и только вперед». Это был мой режиссерский дебют. Фильм попал на многие всемирные кинофестивали: в Канаду, Италию, Францию, Словакию, Испанию. Наш «Хак» был признан «самым оригинальным фильмом года, повествующим о взаимоотношениях человека, собак и горной природы». Так звучала формулировка в дипломе. Когда я решился заниматься альпинизмом и снимать об этом фильмы, возникла проблема с операторами. Они, как правило, непрофессионалы, да еще и не совсем спортивные люди. Есть исключения, но их мало. Пришлось учиться снимать самому. И вот за плечами уже более тридцати фильмов. Снимал даже под водой. «Клаустрофобия» была посвящена кейв-дайвингу. Это самый опасный вид погружения – погружение в пещерах. Мы ездили тогда в Ордынскую пещеру.

- Как вы там себя чувствовали? Другие люди занимаются плотно чем-то одним: уж дайвингом, так дайвингом, парашют так парашют, альпинизм так альпинизм. А ваша уникальность в том, что вы будто стремитесь охватить все…
- Я прошел действительно все, сплавлялся с водниками по рекам шестой категории сложности, таким, как река Тентек. Тогда я утопил все свое оборудование, восемь часов отснятой пленки… Однажды, на кинофестивале в Италии я встретил человека. Выяснилось, что Виктор несколько лет самозабвенно снимал фильм о Кавказе. В один момент ему уничтожили негатив. Он сказал, что чувствовал себя так, словно у него украли кусок жизни. Ушел в послушники, целый год прожил в монастыре. Так вот, когда я понял, что потеряна моя пленка, у меня было подобное чувство. На этой пленке были перевороты, и бушующая река, идущий снег, и кипящая вода, переворачивающийся катамаран! Когда мы перевернулись, катамаран ушел куда-то вдаль, мы еле выбрались на берег. Я был в шоке, очень долгое время от него отходил. Но переключился на другое – очень люблю все новое, долго заниматься одним и тем же мне неинтересно.

- Что из всего опробованного вами оказалось сложнее, что просто больше понравилось?
- Больше всего мне понравился наш поход с моим другом Леней Плотниковым на собаках в 1992 году. Мы тогда были молодыми. Помните фильм «Земля Санникова»? Так вот, действительно существовало племя анкелунов, оно населяло берега нынешнего мыса Шмидта, потом ушло куда-то во льды. Последнюю их стоянку археологи обнаружили на острове Врангеля. А затем племя исчезло с лица земли. Куда они подевались – неизвестно. Мы хотели одеться во все национальное (малицы, арбаза) и пройти пролив Лонга на собачьих упряжках. Москвичи получили травму и идти через пролив отказались. И вот мы пошли с Леней вдвоем. Это было очень весело, вдвоем, впереди неизвестность! Тогда не было ни спутниковых навигаторов, ничего. Были карта и компас. Все закончилось тем, что нам пришлось вызывать вертолет – мы оказались на льдине, и уже пошло таяние. У нас была система «посадка-спас»: вытаскиваешь антенну, и идут сигналы SOS. Нас засекли канадцы на мысе Алерт. Пока шли телефонные переговоры Москва-Шмидта, прошло время. Вертолет вылетает, а нас нет, отнесло льдиной. Вот эти дни были самыми запоминающимися, полная неизвестность. Когда вертолет прилетел, у нас оставалась последняя ракета и последняя банка химического красного дыма. Мы зажгли его, и нас все же засекли. Буквально через час мы уже сидели в русской бане, все было позади.

- Что позволяет вам ходить в столь серьезные походы? Кто платит?
- Сейчас у нас начинается зимний многолетний проект под названием «Три океана». Мы идем на отечественных снегоходах «Тайга», они мало в чем уступают иностранным и гораздо дешевле. Конечно, в нашем походе заинтересованы дилеры – ведь мы показываем, на что способна их техника в экстремальных условиях. Так вот, уже в апреле мы пойдем по следам экспедиции, организованной императорской академией наук в 1907 году. Поначалу цели той экспедиции были неясны. Поскольку спонсировали ее два чайных магната, некая золотая молодежь. Потом выяснилось – искали золотую бабу, таинственного загадочного идола. В марте этого же года мы планируем экспедицию на плато Путоран в районе Норильска. Это единственное высокогорное базальтовое плато, родина водопадов.
Я много выступал с командой Таганского ряда и «Оками моторс». Это ребята, которые классно водят снегоходы, достаточно состоятельные, чтобы позволить себе такие недешевые путешествия. И эти люди тоже заражены духом романтики и приключений. Это будет очень серьезное путешествие, Берингов пролив, его еще никогда и никто в мире не пересекал на гусеничной технике. Мы хотим пройти на снегоходах от мыса Дежнева до Аляски. Когда у меня в гостях был Федор Конюхов, мы говорили о таком походе. Я сказал Федору, что знаю, что такое пролив – это слияние двух морей, труба, огромные торосы и вообще преисподняя. Я сказал, что хочу пройти по океану, по дуге и выйти уже к берегам Аляски. Федор подтвердил мое предположение, подсказав, что идти лучше ближе к концу полярной ночи. Я думаю, мы уйдем километров на четыреста, и переход займет около недели.
А еще есть мечта  в завершение проекта «Три океана» пойти в Антарктиду, к земле Королевы Мод, хребет Вольтат. Там есть места, где еще не ступала нога человека. Вот это, пожалуй, самое сложное. Но у меня есть друзья из команды «Группа «Север». Это ребята, путешествующие на лыжах в самых суровых условиях. Они бывали на Антарктиде. Мы друг другу помогаем.

- Что самое интересное в таких походах?
- Дело в том, что мы идем, плывем или совершаем восхождение - без зрителей. И удивительные красоты природы, поведение людей в таких условиях – никто, кроме нас  больше не видит. Я считаю, это неправильно. Совместно с ТАУ мы создаем фильмы, на которых тысячи людей могут увидеть, где мы были, что делали.

- Т.е. для вас основной целью является именно показать людям, где вы были, что делали?
- Да. И второе наше направление – спортивный туризм. Это сейчас слово «экстремальное» стало модным, а раньше все это называлось спортивный туризм. Сейчас мы называемся Свердловской региональная общественная организация «Ассоциация Экстрим». На самом деле мы занимаемся спортивным туризмом, от простого до экстремального. Мы занимаемся въездным туризмом, от простого до экстремального по всему Уралу. Сейчас строится база в Гарях для рыбаков и охотников - любителей зимнего или летнего отдыха. Можно порыбачить, поймать огромную щуку, поохотиться. В районе поселка Медный тоже строится база, где можно будет зимой покататься на снегоходах, летом на квадрациклах, рядом находится заброшенный танковый полигон, который мы тоже как-нибудь приспособим. Там красивейшая природа просторы – вплоть до Макаровского водохранилища, леса, лесные дороги. Любой человек, захотевший покататься на такой технике или порыбачить, поохотиться, может обращаться к нам. И обращаются. Есть много людей, которым интересно погонять на собачьих упряжках или покататься на снегоходах, съездить на тот же перевал Дятлова.

- Вам когда-нибудь бывало страшно? Или это глупый вопрос…
- Бывали какие-то моменты, например, на реке Лена. Это очень своенравная река, ширина ее достигает 30 км. Близко у берега идти нельзя – там всякие топляки, мели, идешь как бы по фарватеру. И буквально в течение получаса, минут сорока погода резко меняется, и не то, что накатывают мелкие волны,  а почти девятый вал. Был момент, что мы еле убежали, лодка мгновенно наполнилась водой.

- Вы задавали себе вопрос, зачем вы вообще этим занимаетесь?
- Антон Чехов очень здорово сказал, что счастлив тот человек, кого любимая работа еще и кормит. Я из этой плеяды людей.

- Вы получаете зарплату за свою работу?
- Конечно, мы сами зарабатываем туризмом, организуя туры, проводя экспедиции, снимая фильмы. Мы ищем спонсоров. Такие вещи спонсируются во всем мире. Есть, конечно, еще и меценаты. Те люди, которым просто приятно дать денег на путешествие, - он хотел бы сам, да некогда…

- Какую роль в вашей жизни играет чувство юмора?
- Оно всегда присутствует, если человек смеется, значит, у него все хорошо, все идет по плану.

- Вы курите?
- Да, сейчас курю. Раньше не курил, да вот опять начал. Я себе поставил задачу бросить курить после экспедицию на Индигирку.

- А вообще считаете себя поборником здорового образа жизни?
- Пожалуй, нет. У меня слишком рисковая работа  После того, как закончил заниматься альпинизмом, занялся ски-экстримом. Мы создали проект «Экспансия», спускались с горных вершин Урала на лыжах. И вот прошлой весной катался в Абзаково, и некая девушка нарушила белый неписанный кодекс; поехала, не посмотрев, кто едет выше. А там я лечу. Мне пришлось уйти, в результате выбил себе зубы, сломал ребра, получил сотрясение. Зубы вставил. Сейчас я больше занимаюсь техническими, организационными делами. Меня очень интересует налаживание туризма, хочется показать людям красоты Урала.

- Как вы питаетесь в походах и по жизни, чему отдаете предпочтение?
- Любимое блюдо – русские пельмени, люблю готовить их сам. С тем образом жизни, который мы ведем, приходится питаться тем, что пошлет тебе тайга. Это рыба, дичь. Мы обязательно берем с собой ружья. Без них никак нельзя. Был такой случай, я проснулся, взял фотоаппарат, хотел запечатлеть красивый рассвет. А нас предупредили, что в этой местности странные медведи… Я пошел погулять, зашел за поворот, гляжу, по склону спускается медведь. Обычно когда медведь встречается с человеком, он либо уходит, либо встает на задние лапы с целью напугать. А этот тупо идет на меня, и все тут. И я не знаю, что делать, в речку броситься, так догонит ведь! Сообразил, достал зажигалку, и начал поджигать сухую траву вокруг себя. Медведь сразу остановился, развернулся и пошел обратно. Я вдруг почувствовал, что мне холодно, гляжу, а вся футболка мокрая
Так вот, в экспедициях стараешься есть то, что тебе подарит тайга либо река, хотя обязательно берем с собой тушенку, макароны. Любимое же блюдо в тайге – когда стрельнешь глухаря, возьмешь грудку, потом жаришь грибы, овощи, потом тушишь это все вместе. Получается прекрасно! Или когда поймаешь тайменя килограммов на 15 – просто шикарно!

- Есть у вас дети, семья?
- У меня сын и взрослая дочь, которая недавно подарила мне внука Тимошку. Сын учится в академии туризма. Он тоже занимался скалолазанием, сейчас работает с детьми, у них лагерь в Смолинских скалах. Жена у меня «водница», занималась водным туризмом. Ждет меня из командировок.

- Вы кажетесь очень оптимистичным и жизнелюбивым человеком…
- Жизнь для того и дана, чтоб ее любить. Есть и другая жизнь, в царствии небесном.

- Стало быть, веруете…
- Обязательно перед отъездом хожу, ставлю свечку. Стараюсь каждое воскресенье ходить в церковь. Обычно это храм Симеона Верхотурского в совхозе Свердловском. Там два деревянных храма, есть часовня со святой водой. Обливаешься ею и, когда выходишь из церкви, чувствуешь, как душа радуется. Правда, как-то исповедовался батюшке, и он говорит, мол, может, напрасно ты все путешествуешь, Богу-то, небось, не нужны твои путешествия. А я ему возразил: может, он наоборот посылает мне эти испытания специально.
В общем, каждый из нас остался при своем мнении. У каждого своя дорога в жизни; один рисует, второй бандитом становится, третий таким бродягой, как я. Каждому предначертана судьба свыше. Ведь почему-то влечет меня туда! Вот есть у меня приятель, Игорь Захаров, он на барабанах стучит, ну нравится ему это!

- Странно будет спрашивать у вас, куда вы собираетесь в отпуск?
- Ничуть. В отпуск я обычно отправляюсь в тайгу. Обычно - в конце августа, когда нет мошкары, гнуса. Я хожу один, охочусь, рыбачу. В это время тайга очень красивая, рыжая, как я… Я просто хожу, гуляю, наслаждаюсь, собираю ягоды, шишки. Лагерь у нас недалеко от перевала Дятлова на реке Ауспия. Рядом красивейшая гора Хуэква, «хозяйка лозьвинских лесов». А Лозьва переводится как «хрустальная вода». Я каждый раз, как приезжаю, разговариваю с ней. 
Я люблю свой Урал, на дух не переношу заграницу. Не нравится мне там. Я был в Америке на чемпионате мира по гонкам на собачьих упряжках. Там – Билл, как дела? – Ок! Бах, на следующий день застрелился. Захотел в гости сходить – надо позвонить, договориться… А у нас русский склад души, характера. Плохо мне, пойду к другу, посидим, выпьем, чтобы язык развязался. Изольешь душу, вроде, легче тебе станет. И в гости можно просто так завалиться, без спросу.