Свет увидели сразу две огромные, красочные книг Леонида Парфенова — первая — 1960-70-е, вторая — 1970-80-е. «Это инвентаризация советской эпохи, — говорит Парфенов. — Когда делался фильм, казалось, что все уходит, и нужно скорей проанализировать советское прошлое. А потом вдруг выяснилось, что ничего не ушло, все продолжается. Что россиянин по-советски служит в армии, лежит в больнице, получает образование, поет гимн…» Парфенов разговорчив, как на экране, ну, а мы, пользуясь этим, расспросили его о том, о сем. Узнали много любопытного.

— Леонид, почему именно 60-е-70-е годы?
— Потому что в 60-х начинается непоротое поколение. Тот поздний хрущевский социализм, который уже напрямую не внушает страх репрессий своему гражданину. Еще потому, что в 61 году возникли новые деньги, в которых была измерена вся советская эпоха. Вся колбаса по 2.20 и водка «Андроповка» по 3.62, 4.12, потом 5.30. Конечно, полет Гагарина — высшая метафора эпохи, эмоциональный эпиграф того времени. И последняя советская химера — коммунизм, обещанный в 1961 году.

70-е особенно поучительны, поскольку это матрица той жизни, которая была в России до кризиса. Когда мы были великой энергетической державой, грозили Америке, провели образцовую олимпиаду. Кто-то это видел и хочет припомнить. Кто-то не видел, но ему интересно понять. Некоторые уверены, что это было ужасное время — невозможно было сделать карьеру, зарабатывать, ездить по миру, все в дефиците! Отношение к этому времени может быть разным, и наша книжка может читаться и перелистываться по разным причинам.

Мое дело было вот сейчас, в 2009-м, запечатлеть мое представление о происходившем. Сделать книгу-альбом, воздействующую на человека эмоционально — иллюстрациями, и рационально — текстами.

— Почему эти годы вы называете «образцом для подражания»?
— Я имел в виду, что эти годы воспринимает так значительная часть населения и почти вся политическая элита. Они представляют такую форму реализации, организации страны как империя. СССР был фактически последней империей после того, как распалась португальская. Эта оценка не содержит ни плохого, ни хорошего. Это просто способ жизни.

— До какого момента хотите отслеживать нашу историю?
— Хотелось бы до 2010. Нынешней весной вышли 70-е, осенью выйдут 80-е. Там, разумеется, будет двойка «Фунай» или «Акай» с кассетоприемником, фотообои с березкой, календарик с подмигивающей кореянкой. Весной следующего года будут 90-е. И ничего не мешает осенью следующего года сделать 2000-е, вплоть до 2010.

— Вы выбрали одни и те же маркеры для характеристики каждого десятилетия?
— Разные маркеры. Пожалуйста, дезодоранты (листает книгу — ЮГ), очереди на квартиры, которые не спасают. Это мой личный взгляд. Если вы пролистаете книгу и скажете, что чего-то не хватает, я буду очень признателен. До сих пор мне заметили, что Стругацкие не выделены отдельно, а есть только библиотека фантастики, и — почему нет Незнайки?! За Незнайку я был согласен! Это не вопрос книжки — так же как вражеские голоса это не вопрос того, что в ВВС есть русская редакция. А в том, что есть определенный слой людей, которые это слушают регулярно и в том, какое воздействие на них это оказывает. «Точка зрения обозревателей „Голоса Америки“ необязательно совпадает с точкой зрения Государственного департамента США» (цитирует «Голос Америки» советских времен.). Судьба советских евреев находится в руках Леонида Брежнева". …О, что вы, с этого же начиналось многое! Понимаете, «голоса» — это был абсолютно новый стандарт — по-русски и как будто не по-русски. Или обычное радио — «Нефиг выделываться, Мариванна, слушайте любимую песню «Валенки». Или другое радио — появляется пацан (специальным, радийным голосом — ЮГ.): «Эта композиция посвящена событиям в Сальвадоре. Опускается ночь, но продолжают греметь выстрелы. Лишь только пули свистят по степи. Послушаем Блэк Саббат».

Очень важно, что это значило для людей — мопед «Верховина» или книги за макулатуру. Пугачева или памятник на могиле Хрущева, из-за которого закрыли Новодевичье кладбище. «Динамо-Киев» в первый и последний раз собравшее все кубки, которые только было возможно. Сайры в масле выпустили 100 миллионов банок в год! Обменяли Корвалана на нашего диссидента. Еще один генсек ЦК компартии маленькой страны переехал на ПМЖ в Москву. Есть соответствующая неприличная частушка — «Обменяли хулигана на Луиса Корвалана…». …Важно не то, что Кароля Войтылу избрали Папой Римским, а то, что поляк — из наших, из славян. А еще вот нутрия. Она тогда впервые решила проблему мехового дефицита в стране. Эта крыса плодилась где угодно и в любых количествах. Жуткий, конечно, был мех, будто салом намазанный. Но все лучше, чем ничего.

Человек, его опыт — мера вещей, а не классовая борьба на современном этапе. Вот Леонид Ильич. Помните Лелика? Вы же никогда не видели количества наград, получаемых одномоментно на 70-летие? А вот они — выложены на этой странице. Просто для понимания масштаба.

— Какие события можете выделить за последние пять лет?
— Да все там будет — и Евровидение, и Медведев, и iPhone, и Грузия, и кризис. Это же несложно для человека, занимающегося журналистикой.

— Вы согласны, что в эти годы начался распад Союза?
— Нет, распад экономический начался все же в 1965 году, когда «навернулись» косыгинские реформы. Алексей Николаевич и сам их боялся, когда затевал. Все эти попытки хозрасчета, когда уже понятно, что система просто гонит вал, и это не имеет никакого отношения к экономике. Придумывали не просто план, а план по реализованной продукции. Уже не знали, как найти способ учитывать то, что действительно нужно людям. Потом отступились и от этой попытки пойти, условно говоря, дэнсяопиновским путем. Кончилось это все Прагой. Потому что решили, вон там экспериментировали с экономикой, и вон оно к чему приводит. И реформы скрутили.

В общем, последней выполненной пятилеткой, даже по советской фуфельной статистике, была восьмая. Но потом бум нефтяных цен позволил на этой подушке продержаться. Ведь машиностроение было уже совсем неконкурентноспособно. Легкая промышленность снабжала кого угодно, только не собственное население. В 70-м году мы стали производить обуви больше, чем США. А носить нечего! Вот такая экономика — и в абсолютный цифрах, и на душу населения. А за всех должна была выпускать обувь Чехословакия. И что является большим антисоветизмом? То, что Нобелевскую премию одновременно дали Солженицину или — по итогам этого же года навыпускали столько обуви, а обуть нечего. Мне кажется, что это даже больше. Это было знакомо каждому.

— Вы, кстати, сказали, что однопартийность значит одноколбасность…
— Да, была у меня такая фраза. Как-то в сердцах я ее сказал и потом стал повторять. Не понимают, что потребительский бум заканчивается от стагнации. Сначала политическая стагнация, затем — экономическая. У нас сначала это аукнулось моногородам. Потому что нельзя сидеть на одном продукте, когда нет ни малого, ни среднего бизнеса. Людям просто некуда деваться. И пикалевским методом это не лечится. Не знаю, поймет или не поймет народ. Не знаю, сколько раз нужно наступить на те же грабли для того, чтобы понять, что сидение на трубе рано или поздно заканчивается тем, что из трубы перестает течь золото.

— Какова судьба вашего совместно проекта — фильма с Алексеем Ивановым?
— Съемки закончены. Наш с писателем Алексеем Ивановым проект называется «Хребет России». Он будет четырехсерийным. Мы снимали весь прошлый год в Свердловской, Челябинской, Тюменской областях, в Пермском крае, и частично в Башкирии. В так называемом «предмастере» смонтирована первая серия. Надеюсь, что фильм выйдет осенью этого года. Хотя уже сейчас на Ю-тьюбе (в ЖЖ у меня, и у Алексея Иванова) выложены два ролика, сделанных для показа будущему вещателю, а также для получения гранта. Объехать 112 пунктов на Урале оказалось дорогим удовольствием. Это точно самый дорогой проект в моей карьере.

— В «Хребте России» есть что-нибудь про Ельцина?
— Про промышленность будет, пожалуй, больше всего как про некий код жизни на Урале. Все ведь началось еще со строгановских соляных заводов. Это если говорить о продукте, способном всех разом накормить. Но мне не кажется, что Ельцин не такое уж уральское порождение. В нем больше от обкома вообще, плюс непонятно откуда взявшийся внутренний инстинкт свободолюбия, который в огромной степени был простимулирован тем, что его самого выкинули из рая в 1987 году. Страдания очень часто улучшают человека. Вряд ли он стал таким всенародным трибуном, если бы его задвинули бы послом в какую-нибудь Тишландию. Сидел бы тихо и не будил бы лихо. Но про некую матрицу, сказавшуюся и на Ельцине, в фильме будет.

— Какова все же цель этого проекта?
— Представить уральскую цивилизацию. Это не краеведение трех областей, это социальный проект. Речь идет об уникальном куске России, ее хребте, середине. Без хребта же мы жить не можем. Это попытка объяснить эту цивилизацию, ее вклад. Там есть элементы путешествия, исторического расследования, такого «роад муви».

— Можете как-то прокомментировать увольнение Соловьева с НТВ?
— Как я могу прокомментировать, если он сам не может набраться смелости сказать, из-за чего закрыли программу «К барьеру»? Если говорит, что это по обоюдному согласию сторон? Ну, знаете, тогда, девушки, нечего ходить в суд. О чем тогда? Кто тогда насильник? Это не закрытие тогда — просто кончилось и все — разошлись как в море корабли.

— А как вы относитесь к тому, что сейчас вообще происходит на нашем ТВ? Качество, манера…
— Вот вы чувствуете, что что-то там не то. А кто-то принимает за чистую монету. Меня это тоже смешит. Власть циничнее нас с вами раз в десять. Она нас держит за овощей, которым можно втюхивать. Ощущение, что зрителя действительно представляют как некую мифическую Мариванну, которая только что слезла с печки. Но это же сходит с рук!

— Ваше мнение — когда закончится кризис?
— В этом году точно нет, еще дна не достигли. Сегодня в «Коммерсанте» читал — 11 процентов составил спад за месяц. 11 за месяц это 132 за год. Нет, конечно, все еще будет. Если так, как сейчас — когда экономика структурно не меняется… Понимаете, экономика держалась на нефтянке, на металлургии, еще на двух-трех отраслях. Они в полном ауте. Вопрос не только в спаде спроса и в том, что у вас продукцию, условно говоря, соглашаются покупать вместо 100 рублей за 30. У вас раньше брали 100 тонн, а теперь — 50, и дальше будет еще меньше. Этим же объясняется и то, что кризис, который не имеет к нам по природе своей никакого отношения, — по нам ударил больнее всего. У нас спад в разы больше, чем в Европе и Штатах. Да все есть в Интернете. Его ведь не цензурируют — слава Богу, не Китай, не Северная Корея.

— Скажите, когда будете рассказывать про 2008 год, что будете рассказывать про Грузию?
— Разное. Есть событийная канва. Есть то, как это воспринималось людьми, то, как это использовала элита. Я много раз приводил пример — почему-то на это никто не обращает внимания — Грузия в российской пропаганде 2006-2008 года — занимает ровно то место, которое занимал Израиль в советской пропаганде. Мелкая, гадкая марионетка США, гораздо гаже, чем сама Америка, с большой носатой диаспорой в России. Тогда был Моше Даян и сейчас тоже — Миша. Все совпадает до смешного. И все обертона, и захваты чужих территорий, «сводолюбивые народы», которые связывают свою судьбу с Москвой. И т.д. Вот она чистая Палестина и — Моше Даян, «сука одноглазая», как это было у Высоцкого.

— То есть в деле пропаганды ничего нового не придумали.
— Пропаганда вообще ничего нового не придумывает. Она всегда одна. Ее можно называть геббельсовской. Вспомните «Триумф воли» Лени Рифеншталь про нацистский съезд. Но если взять броненосец «Потемкин» и фильм «Октябрь» (1927 г) — по ним ведь считается, что вот так и штурмовали Зимний. Мол, бежали со стороны Адмиралтейства через арку Генерального штаба. Да никто не бежал! Во всем Петрограде за 25-е число было зарегистрировано 7 смертей! Так что чего говорить, все похоже. В любой пропаганде — если вы показываете толпы, которые идут сюда, а потом показываете вождя вот с такой рукой — значит они идут к нему. Это вопрос монтажного стыка. Ромм это показывал в фильме «Обыкновенный фашизм», сам до этого много лет проработав в советской пропаганде. Очевидно, что эти приемы ему были знакомы — они же к старости стали либералами. А до этого — 30-е годы. Кстати, по наработкам того же Зворыкина был сделан первый советский телевизор и — первый советский телеэфир. Фильм Фридриха Эрмлера «Великий гражданин» про Кирова и Сталина.

— Ваше отношение к тандему Медведев-Путин, и как долго он может просуществовать?
— Не знаю, это зависит от вас. У меня был комментарий про то, что когда они выходят из Спасской башни, то чем больше они идут, тем более понятно, что это Дольче и Габбана. А на что похожи двое мужчин, которые не смотрят ни на кого, и под всеобщие аплодисменты вот так вот идут? (показывает — ЮГ). 143 миллиона моделей вынесли коллекцию политического сезона 2007-2008, и затем на аплодисменты появились авторы коллекции. И все яснее — кто постарше и полысее — это Доминико Дольче, а помоложе и поволосатей — Стефано Габбана. Конец цитаты, как бы сказали на вражьих голосах, к которым, несомненно, относится и этот текст.

— Леонид, а зачем вам ТВ, может, вам на табуретку и — вещать на камеру?
— Вы знаете, телевидение достаточно дорогая штука. Уже говорил, «Хребет России» был для меня очень дорогим проектом, да и «Птица Гоголь» влетел в копеечку.

— А почему бы вам не пойти на радио? Вот вы сегодня были на «Эхе Москвы».
— Вы знаете, я не очень люблю радио. Это тот вид журналистики, где я не умею работать сам. Периодически я туда прихожу. Про «Эхо» — меня немножко смущает обилие комментария и предсказуемость позиции. Обычно ясно, что скажут. Как потребителю СМИ мне милее «Коммерсант» и «Русский Ньюсуик». Колумнистика тоже не мое.

— Ваши дети Маша и Ваня к чему склоняются в жизни? Как насчет журналистики?
— Нет, избави Бог, никому не пожелаю работать в журналистике. Это очень трудное счастье. И плохая конъюктура для этой профессии в стране.