Краткая справка.
Пивторыпавло Виктор Викторович — лидер группы «Запрещенные барабанщики»
Родился в г. Дзержинске Донецкой области. В 1ом классе самостоятельно записался в музыкальную школу и с успехом её закончил. Потом учёба в Ростовском музыкальном училище и консерватории, по окончании которой — преподавательская деятельность. Самый известный из его учеников — Иванченко Виталий Иванович. В студенческую бытность Виктор — бессменный барабанщик известного на всю страну БИГ-БЭНДА Кима Назаретова. В начале 90-х Виктор играет на барабанах в легендарных группах «Пекин Роу-Роу» и «12 Вольт», и создаёт ансамбль ударных инструментов, в котором играли, в частности, Иванченко и Архипов. Совместный проект ансамбля Пивторыпавло и «Че Данс» (Гапонов, Трофимов) получил, как принято говорить, широкую известность в узких кругах, добравшись и до Москвы. К концу 90-х годов Виктор с семьёй перебрался в Москву, найдя работу по джазово-барабанной линии. Женат, трое детей. Партийная принадлежность—не помнит.

…От некоторых коллег по цеху Витя Пивторыпавло и Ко отличаются неподдельной доброжелательностью, искренностью и, не побоимся этого слова, человечностью… А уж талантами их Бог и подавно не обидел.

— Только что у тебя на дне рождения были Бахыт-Компот и Ромарио. Давно ли вы знакомы, на чем основана ваша дружба, это общность интересов, вкусов?
— С одними очень давно, с Ромарио, может, чуть меньше, но тоже довольно давно. Мы встречаемся часто и регулярно. Трудно вспомнить, с чего это началось. Скорее всего, с какого-нибудь концерта в Екатеринбурге. А может, это случилось после пожара в Белинге. Словом, мы дружим четыре-пять лет.

— Они вам нравятся, как считаешь, они являются достойными продолжателями традиций Свердловского рока?
— Я вообще музыку как таковую не люблю, а ребята хорошие.

— Некоторые киноведы считают, что чтобы знать кино по-настоящему, чтобы насладиться им в полной мере, надо изучать старые, классические его образцы. Не потому ли вы перепели «Рябинушку» и песни советских композиторов начала 60-х годов? Это тоже своеобразное возвращение к истокам?
— Мы любим старое кино, старые песни. И все новое действительно зиждется на хорошем, добром старом, которое нужно помнить. Нужно, чтобы это помнили следующие поколения, а значит, это нужно пропагандировать сейчас.

— Скажи, как родился этот ваш необыкновенный мультистиль, вмещающий в себя рэгги, рок, латино и «еще бог знает, что»?
— В процессе совместного музицирования. Не было такого, что мы собрались, и решили в одночасье, что будем играть так или вот эдак. Мы играли всякую музыку, разную. И, в конце концов, пришли к тому, что имеем сейчас. Путем долгих мучительных репетиций, концертов, за долгие годы совместного сотрудничества выработалось что-то свое.

— Я слышала, что на музыкальную ярмарку в Германию пару лет назад вы ездили завязывать контакты. Был ли какой-то реальный результат помимо радости человеческого общения?
— Я даже не в курсе, чего там продавали.

— Вопрос даже не о ярмарке в Германии, а о том, способна ли вас слушать иноязычная аудитория?
— В Германии замечательно слушают. В Канаде, Японии, Латинской Америке. Уж не знаю, какая публика, но слушают, знают о нашем существовании. Это хорошо, приятно, нам этого достаточно. Необязательно даже ездить туда самим. Мы вообще дальше Прибалтики, т. е. за пределы нашей бывшей Советской Родины, той, что называлась СССР, еще не выползали. Единственное — частная вечеринка на Кипре. Это была отдыхательно-развлекательно-восстановительная поездка. А с концертной программой — дальше пределов Родины — не ездили.

— Т. е. вы как Пушкин, творили всю жизнь в пределах родного Отечества?
— Как Пушкин (смеется). Звучит красиво.

— Прочитала на вашем сайте, что вы не однажды уже давали концерт на заброшенном кладбище в районе метро «Сокол» в Москве. Что побудило вас давать концерт в столь экзотичном месте?
— Откуда ты взяла эту информацию? Прочитала на сайте. А… это Сережа Ермаков, бывший наш звукорежиссер, периодически закидывал на сайт всякую провокационную информацию. От своего хм… скудоумия ничего интересней заброшенного кладбища не придумал. К тому же он живет там рядом, наверняка, тоже сказалось. К тому же, он еще и графоман.

— Там же на сайте я прочла, что однажды, будучи на вечеринке под девизом «Всем бухать!», вы намеренно отказались следовать всеобщему настроению, посчитав это неприличным для приличных людей. Отсюда один вывод и один вопрос: первое — такое ощущение, что вы по сей день сохраняете в себе некий юношеский максимализм, заставляющий вас, где возможно, идти против течения; и второе — каково ваше реальное отношение к спиртному?
— Это было в Реал Маккой. И мы, в отличие от всей этой компании, остались единственными трезвыми, хотя вокруг неслись призывы «пить, пить!!!».

— Так это делается из юношеского максимализма и постоянного стремления противоречить?
— Конечно, дух противоречия в нас очень силен. Засел с детства и не вытравить ничем.

— И все-таки, каковы ваши отношения с алкоголем?
— Очень сложные. Про это у нас даже есть песня. Боремся периодически, потом сдаемся ему на милость. Я как-то для себя понял, что в этой неравной борьбе победителей быть не может, потому что силы слишком неравны. Поэтому нужно хитрить, находить какие-то уловки. Очень сложные и неоднозначные отношения.

— Кое-кто из журналистов сравнивает вас с группой Ману Чао. Не находят больше никого, хоть сколько-нибудь равновеликого…
— Это приятно, но я не нахожу каких-либо аналогий. Группа достойная, конечно. Но то, что у нас, это совсем иначе. Хотя я не знаком ни с солистом, ни с группой, может, я недостаточно осведомлен. Может, и есть что-то общее.

— Все-таки в глубине души вы себя считаете гениальными музыкантами?
— О, далеко нет. Положа руку на сердце. Знаю, что у нас в коллективе есть много интересного, много что нам удалось, может, даже что-то, чем можно гордиться. Но насчет гениальности нужно быть крайне осторожным. Есть значительно более гениальные люди.

— Например, кто?
— Имея в виду музыку, Моцарт, скажем. Да масса советских композиторов, музыкантов, актеров, художников и поэтов, рядом с которыми мы просто являемся детишками в песочнице, которые забавляются своими лопатками и ведерками.

— Вы называете себя клубной группой. С одной стороны, это же может быть обидно для тех, кто не может пойти в клуб по той или иной причине. С другой стороны, вас никак не беспокоят слава, деньги и лавры Филиппа Киркорова и чудесной группы «Корни», например?
— Слава бывает разная. Бывает и клубная слава, которая поинтересней славы Филиппа Киркорова. Те, кто живут не в Москве, могут прийти на наш концерт сюда — мы раз в год точно приезжаем. Если ты имеешь в виду, что в клубах дорогие билеты, то на Филиппа Киркорова, по-моему, билеты значительно дороже. Тем не менее, люди находят возможность пойти на концерт. Славе киркоровской я не завидую. Вы посмотрите на этого человека, какие у него случаются нервные срывы. Это же накладывает большой отпечаток на психику, на здоровье физическое. Я боюсь, что со мной могло бы приключиться что-нибудь подобное тому, что случилось с Филиппом Киркоровым в Ростове-на-Дону. Это же истерия. Эта история с розовой кофточкой показывает, что слава человека довела просто незнамо до чего. Ему на воды, в санаторий нужно, а он сидит в гримерке, общается с журналистами через зубы, через «не хочу». Я бы не хотел доходить до такого состояния. На мой взгляд, клубное выступление — наиболее демократичный вид общения музыкантов с публикой. Лучше не придумаешь. Небольшое пространство, когда музыкантов и зрителей не разделяет практически ничто. И ты можешь придти на концерт, взять себе банку пива, встать рядом с любимым басистом или барабанщиком прямо вплотную и слушать — что может быть лучше? Мне вообще эта форма клубных концертов очень близка.

— Это такая камерная форма…
— Да. Нет бессмысленной давки, многотысячной толпы. Я бы и не мечтал о стадионах, вообще боюсь больших скоплений людей. Мне становится немного жутко, когда я вижу тысячи людей. Мне сразу хочется зарыться куда-нибудь в норку. А клуб как-то привычней.

— Знаю, что ты был в Греции, и она тебя пленила. Чем, если не секрет?
— Я, правда, не великий путешественник. Но Греция — край, насквозь пропитанный солнцем, теплом, историей, древнейшей культурой. Там все это живет, дышит. За тысячи лет и сотни веков многое в мире поменялось, но ты и сейчас чувствуешь, какие великие люди топтали эту землю… Опять же, оливки и лимоны, растущие прямо на обочине, чистейшее море, очень общительные, живые, экспрессивные люди. Как-то мне было там по душе.

— И, тем не менее, Москва тебя не угнетает?
— Москва меня не угнетает, потому, что-то, что изначально раздражало по дороге на работу, теперь просто стараешься не замечать. Зато научаешься радоваться всяким мелочам. Каждая незначительная мелочь может вызывать какие-то радостные чувства.

— Ты любишь то, чем занимаешься, поэтому ты счастливый человек. Когда я общалась с вами в Москве пару лет назад, у меня сложилось ощущение о вас как об очень светлых и счастливых, между прочим, людях. Сейчас я наблюдаю, слава Богу, ту же самую картину. И, тем не менее, как у всякого думающего человека, ты признавался, у тебя иногда возникают сомнения, что, может, стоит все это бросить, и начать «зарабатывать деньги»…
— Слушай, я так никогда не говорил. Ну не мог просто.

— В таком случае, поставлю вопрос по-другому. Чем бы ты мог зарабатывать еще, если бы не музыкой?
— Боюсь, что ничем бы не смог. У меня не такой уж богатый выбор. Я не могу похвастаться, что руки у меня из нужного места растут, что могу плотничать-столярничать, хотя в принципе гвоздь забить дома смогу. И даже наклеить обои смогу. Может, смогу кому-то помочь это сделать. Но зарабатывать деньги этим я, конечно, не смогу. Преподавать тоже не смогу. Я как-то привык уже зарабатывать деньги тем, что мне нравится делать. Это здорово, что любимое дело еще и как-то оплачивается. Хорошо или плохо, это уже другой вопрос. :) Конечно, лучше, если бы работа оплачивалась достойно. А что касается бизнеса или любого другого зарабатывания денег, то у меня к этому просто нет никакого таланта. Меня деньги-то не очень любят. Полагаю, что это взаимно.

— Т. е. ты как истинный художник пытаешься от них абстрагироваться?
— Ну да. Перекладываю, насколько возможно, данное бремя вон на эти (кивает на жену Тому) хрупкие плечи. И стараюсь как можно меньше этим заниматься. Потому что не чувствую в себе такого таланта.

— Твои дети уже проявляют какие-то задатки, музыкальные в том числе?
— Они очень любят музыку, причем наши музыкальные вкусы часто не совпадают, но они отстаивают свои музыкальные интересы. На вопрос, кем они хотели бы быть, отвечают, что еще не знают, кем станут, но им нравится музыка. Так что вряд ли они будут музыкантами. Но то, что они любят музыку, это хорошо.