Ее суть некогда обозначил Антон Силуанов: на пенсию придется копить самим, государство будет платить лишь часть. Это значит, что работающие будут сами отчислять от своей зарплаты: сначала 1%, потом дойдет до 6%. Причем в первую очередь по умолчанию эти деньги будут уходить из высоких зарплат.

Наверное, идеологически в этом есть зерно истины. Поколения ныне активно работающих не привыкли копить на пенсию. Это связано и с финансовой грамотностью, и с ощущением из 1990-х — «все равно до пенсии не доживем», и с тем, что государство за последние почти 30 лет какие только реформы ни проводило. Поэтому элемент принуждения, возможно, нужен. Взять тот же западный опыт, говорит председатель совета директоров инвестгруппы «Русские фонды» Сергей Васильев:

«Каждый человек сегодня может записаться в любой пенсионной фонд добровольно, будет каждый месяц перечислять процент. Это сейчас работает, но вообще никто не идет. Это все-таки некий элемент принуждения к накоплению. Это есть в Америке, в Европе. Вы идете работать в какую-нибудь французскую, английскую или американскую компанию, вы даже особо не знаете, но у этой компании заключен договор с пенсионным фондом, и из вашей зарплаты обязательно идет часть отчислений на вашу пенсию. Они к этому привыкли, а мы нет».

Система в том виде, в каком ее представили, вызывает несколько вопросов. Например, что она даст работнику? Уже назвали цифру, что в первую очередь в ней будут участвовать россияне с зарплатами от 85 тысяч. Допустим, 40-летний мужчина вступил в ИПК. 25 лет он отчисляет от этих 85 тысяч 6%. К пенсии он накопит примерно 1,5 млн. Допустим, он будет их тратить от 65 до 80 лет. Получается 8500 рублей в месяц. Для регионов хорошая прибавка, но много ли там людей, получающих 85 тысяч? А для Москвы не такие уж большие деньги.

Конечно, все эти подсчеты условные. Они в нынешних ценах, не учитывают ни инфляцию, ни рост доходов, ни их падение. Распоряжаться накоплениями будут НПФ — других вариантов нет. Частные фонды сейчас начинают выплачивать россиянам, которые выходят на пенсию. Те отчисления, что делают работодатели в накопительную часть, заморожены. Соответственно, у НПФ возникает острая потребность в средствах. Правда, не факт, что граждане доверятся системе, которую придумало государство, замечает главный экономист ПФ «Капитал» Евгений Надоршин:

«Поначалу никакого доверия к этой системе нет и быть не может. То, как распорядились накопительной частью пенсии, этот грех будет преследовать очень долго. Поэтому потребуется сильно давить на жадность, предлагать стимулы, если власти действительно захотят, чтобы эта программа сколько-нибудь заметно заинтересовала экономических агентов. Нужно быть готовым софинансировать, дофинансировать или предлагать налоговые вычеты. Причем это должно быть комфортно, удобно и приятно, требовать минимальных усилий и казаться значительным и интересным».

О том, кто может софинансировать взносы в ИПК, в январе говорила Эльвира Набиуллина. Конечно, работодатели. За это им пообещают какие-то налоговые льготы, но какие, пока неизвестно. Как все это будет происходить — тоже. Захотят ли участвовать работодатели — большой вопрос.

Принципиальное отличие от предыдущей системы в том, что эти отчисления будут делать сами работники. То есть это не мифические для россиян взносы работодателей, а их личные деньги, часть зарплаты. Но забрать их до пенсии не дадут — разве что оплатить лечение или передать по наследству. Это тоже, наверное, идеологически правильно: пусть копятся. Для экономики тоже хорошо: длинные деньги для долгосрочных проектов.

В западных странах именно пенсионные фонды — главные источники инвестиций и участники биржи. А во что в России будут вкладывать деньги из карманов граждан? В акции Сбербанка? Или в какой-нибудь государственный проект с непонятной судьбой и обязательной коррупционной составляющей? С этой точки зрения кажется надежнее копить на депозите в госбанке, а к старости купить квартиру и сдать ее. Впрочем, от ИПК в нынешней концепции всегда можно отказаться. Главное — вовремя заметить, что зарплата начала худеть.