5 июня мировое сообщество празднует Всемирный день окружающей среды, а Россия — День эколога. Было бы конечно интересно понаблюдать, как защитники природы всех мастей по старинной русской традиции в это день купаются в фонтанах. Но это люди серьезные и максимум, что от них можно дождаться — это взятия проб воды из этих самых фонтанов для изучения на предмет экологической опасности.

Дабы внести в этот праздник свежую струю, мы решили изучить главные экологические заблуждения современности, которыми нас постоянно пугают (и заодно узнать — не грозит ли в скором времени нам какой-нибудь глобальный кирдык).

Для этого мы пригласили в эфир Радио «Комсомольская правда» научного сотрудника Института водных проблем Российской академии наук, эколога, руководителя академического сообщества «Экос» Артема Акшинцева. Молодой ученый, (похожий на героя романа Стругацких «Понедельник начинается в субботу» бородой, очками, умом и верой в науку) разложил нам все мифы по полочкам и убедил, что экология не так страшна, как ее малюют.

Заблуждение № 1: Озоновая дыра — дело рук человеческих

— Давайте начнем разговор с самого старого мифа, который очень долго эксплуатировался, из-за которого пришлось изменить конструкции холодильников, отказаться от дезодорантов. Это миф об озоновой дыре. Артем, все-таки была дыра, и если была, то насколько человек к ней причастен?

— Озоновые дыры были, есть и будут. Другой вопрос, причастен ли к этому человек. Этот вопрос вызвал массу полемики в свое время. Но в настоящее время уже получен точный ответ: озоновые дыры это природное явление, которое свойственно атмосфере Земли над засушливыми регионами, например, над пустынями.

— А почему именно там?

— Это связано с режимом испарения водяного пара с поверхности. В регионах, где водяного пара мало, образуется мало озона и возникают озоновые дыры. Самая большая озоновая дыра, например, зафиксирована над центральной Австралией, как раз над областью пустыни, и там, понятное дело, ни о каком влиянии человека речи быть не может. Потому что в том регионе людей вообще нет, а озоновая дыра есть, и самая большая. Это природное явление, как например дождь или ураган, не подвластное человеку.

— То есть мы зря отказывались от баллончиков, от холодильников, от фреона, который якобы разрушает озоновый слой?

— Скажем так: это был такой маркетинговый ход, который позволил перейти на более современные системы технологические, создать — в том числе — новые холодильники…

— … а главное — простимулировать их покупку…

Заблуждение № 2: Пластиковый апокалипсис

— Перейдем к другому мифу, который очень силен, особенно сейчас. Многие гипермаркеты получают основную прибыль от торговли не какими-то товарами, а от продажи обыкновенных пластиковых пакетов. Полиэтилен, как нас учили, разлагается сотни лет. Пластиковые бутылки — и того дольше. Отсюда — загрязнение того же океана. Нас пугают тем, что существую уже не просто пластиковые острова из пакетов, а целые материки. На борьбу с пластиком ежегодно выделяются во многих странах триллионы долларов. И все равно мы стоим на пороге пластикового апокалипсиса. Это правда?

— Здесь нужно разбить этот миф на составляющие. Сначала мы поговорим про мусорные острова в океане и перейдем к более бытовым вопросам. Мусорные острова как таковые не существуют…

— Ага!

—. но существуют мусорные пятна. Течения приносят в определенные океанские зоны весь мусор, который стекается с континентов, с кораблей, и там формируются такие своеобразные свалки. Но он деградирует весьма быстро. То есть пластик в экстремальной среде, какой является для него соленая вода, и под воздействием сильного ультрафиолетового излучения, то есть от солнца, начинает разлагаться.

 — То есть миф о том, что пластик разлагается тысячи лет, это миф?

— Нет, не миф. Он действительно разлагается тысячи лет в опрессованном состоянии, в сухих стерильных условиях, где нет бактерий. А в соленой воде он разлагается настолько быстро, что за год океан может «переварить» пластиковую бутылку.

— То есть опасность преувеличена?

— Не совсем. Впервые услышали про мусорные острова еще в 1988-м году, когда предсказали их существование. Потом мореплаватель Чарльз Мур как раз доказал, что мусорные пятна действительно существуют. Что они из себя представляют? Это взвесь мелкодисперсного пластика, то есть маленькие такие кусочки пластика, которые парят в толще воды на глубине от 0,1 до 3 метров. Это такая очень плотная суспензия пластиковая.

— Что-то вроде исполинской медузы?

— Да, что-то вроде медуз. По сути, концентрация этих пластиковых отходов в данных слоях в 7 раз превышает концентрацию того же самого планктона, который является первым звеном в цепочке питания. И это большая проблема.

— То есть пластик вытесняет планктон?

— Он не просто вытесняет, он его в какой-то степени замещает, в какой-то степени меняет. То есть пластик стал новым фактором влияния на всю экосистему морскую. Тот же самый планктон может есть этот пластик. Этим пластиком могут питаться рыбы, на куски побольше могут нападать более крупные рыбы, например, акулы те же самые. Это явно не проходит для животных бесследно, однако мы не можем пока сказать о степени опасности.

— Исследований не было?

— Все дело в том, что пластик это не какой-то там ниндзя, который приходит, а за ним мертвая полоса. Он накапливается в организме животных и может приносить в организм разные поливинилхлориды, может ДДТ тот же самый, который накапливается. Рано или поздно это приводит к нарушениям в организме. Потому что некоторые из этих загрязнителей играют роль гормонов, то есть они сбивают гормональную систему животного, начинаются сбои в репродуктивной системе рыб и т. д.

— То есть, либо животное погибает, либо мы получаем мутанта на выходе?

— И да, и нет. Пластик меняет океан, это доказанный факт. Как он меняет и что из этого всего получится, мы точно не знаем. Исследования ведутся, но можно точно сказать, что пластик угнетающе воздействует на репродуктивные системы некоторых рыб. Но, с другой стороны, на пластике те же самые водомерки отлично плодятся. Раньше его там не было, теперь он там есть.

— То есть польза есть тоже?

— Да. Пластик включился в экосистему и изменил ее под себя. И, по сути, мы получаем ситуацию, когда экосистема меняется сильно и кардинально. Что из этого получится в перспективе, пока не знаем, потому что прогнозировать очень сложно. То есть, какие животные приспособятся, какие животные, наоборот, вымрут под действием этих факторов, сложно сказать.

— Тем не менее, такого глобального апокалипсиса, который рисовали люди, которые пытались взять у правительств деньги на оснащение специального флота, обучение людей для борьбы с мусорными островами, это все-таки больше пиар-кампания была ради заработка?

— Нет, я бы так не сказал. Действительно, океан чистить нужно. И мы, люди, включены в цепочку питания, мы очень сильно зависим от еды, которую получаем из морской среды. И если цепочки питания нарушатся в морской среде, то весьма вероятно, что и мы пострадаем. И вот этот пластик, который накапливается в организмах более низких по цепочке питания, потом идет к нам, мы кушаем рыбу с пластиком, не замечая этого. И мелкий дисперсный пластик накапливаться в нас.

— Это приводит уже к мутациям людей?

— Я не берусь точно судить, потому что исследований нет пока.

— Возвращаясь на сушу. Проблема пластиковых пакетов, пластиковых бутылок. Если океан может более-менее переваривать это наследие человека, то как обстоит дело на земле? Хранятся ли пакеты тысячу лет, разлагаются и т. д.

— Опять же все зависит от среды. Потому что есть бактерии, которые разлагают нефть, например. Существуют бактерии, которые разлагают пластик. Но другой вопрос, сколько им на это требуется времени. Есть два пути захоронения пластиковых отходов. Первый — переработка пластика для дальнейшего использования. Второй — захоронение в брикетированном виде на специальных полигонах. Есть мысль, что когда-нибудь изобретут технологию переработки этих брикетов обратно в нефть.

— Как сейчас поступают с атомными отходами? Они хранятся с прицелом, что когда-нибудь научимся перерабатывать и возвращать в технологическую цепочку.

— Да. И в самой природе тоже пластик разлагается бактериями теми же самыми и под действием ультрафиолетового излучения, под действием света солнца. Но это происходит медленно.

— Вот пакет, который выбросили, например, в лесу на поляне. Его омывает дождь, с землей контактирует, солнце светит. Сколько примерно он будет разлагаться?

— Тут очень сильно зависит от материала, из которого сделан пакет, потому что пластик тоже бывает разный. Сейчас в магазинах есть такие зеленые пакеты — они биоразлагаемые. Они исчезают в течение года.

— А пакеты неправильные?

— Это такие старые плотные целлофановые пакеты советских времен, которые еще наши бабушки стирали. Они до сих пор лежат где-то на свалках. Даже под воздействием осадков, солнца, микробов, понадобится от 30 до 100 лет, чтобы они разложились.

— Так что не разбрасывайте пакеты где попало, отдавайте на переработку. Кстати, вопрос. Биоразлагаемые пакеты, видимо, в производстве обходятся дороже, чем простые?

— Отнюдь. Иногда даже дешевле. Тут весь вопрос в том, что просто нужно переоборудовать завод по производству пакетов по новой технологии. Вот это — дорого.

Заблуждение № 3: Глобальное потепление

— У нас в «толстушке» вышел материал про версию, что глобального потепления не существует. И тут же один очень уважаемый сотрудник журфака МГУ весьма нелицеприятно отозвался об этом материале в общем и о нас в частности. И вообще обвинил нас в участии в мировом заговоре по сокрытию данной проблемы. С точки зрения эколога, глобальное потепление существует? С вашей точки зрения, мы тоже участвуем в заговоре?

— Тут опять вопрос понятий. Именно глобального потепления — нет…

— Тут я опять воскликну: «Ага!!!»

-…но есть глобальное изменение климата. И важно помнить, что климат меняется постоянно. Мы живем в эпоху межледниковья. В истории Земли было как минимум 8 серьезных ледниковых периодов. То есть логично предположить, что будет 9-й.

— Когда?

— Примерно через 100 тысяч лет.

— То есть немножко времени у нас еще есть… Но пока температура, скорее, повышается и виноват в этом человек?

— Нам показывают много картинок, где тают ледники, в каких-то областях становится жарче, в каких-то холоднее. Это все действительно есть. Но это все именно природный процесс. Потому что в природе постоянно идут циклы активности. Температура Земли сильно зависит от циклов активности Солнца, сильно зависит от деятельности вулканов, от всевозможных выбросов метана из недр Земли. И антропогенное влияние здесь, несомненно, есть, но в процентном соотношении оно не столь велико. С другой стороны, система довольно хрупкая. Именно поэтому антропогенное влияние оказывает какое-то воздействие.

— Насколько хрупкая система? Что может в современной деятельности человека поднять температуру на какие-то сотые доли градуса? Что нужно сделать человечеству?

— Вырабатывать как можно меньше парниковых газов.

— То есть это тепловые станции?

— Это все, что вырабатывает метан, СО2, все возможные производства.

— Автомобили, заводы, пароходы?

— Да. Но опять же — все это влияние будет не очень заметно в процессе повышения температуры. Гораздо легче человеку эту температуру понизить.

— А как?

— Очень просто: концепция ядерной зимы подробно описана во многих научных трудах и литературе.

— Нет — давайте все-таки не понижать градус! Это вредно!

— Сам не хочу.

Заблуждение № 4: За последние 100 лет человечество сильнее всего повлияло на окружающую среду

— Артем, давайте исследуем еще один миф. Есть устойчивая уверенность, что за последние 50-100 лет человечество сильнее отрицательно повлияло на природу, нежели за всю историю своего существования.

— На самом деле люди сильно влияют на окружающую среду. Но началось это не 50 и даже не 100 лет назад. Это началось порядка 10 тысяч лет назад, если не 50 тысяч лет назад. То есть когда человечество нарушило один из основных законов нашего мира. В экологии ведь тоже есть свои законы, как в физике или в химии. В экологии один из основных — это закон ареала обитания вида. То есть когда мы покинули свою среду, мы и начали рушить экосистемы.

— Это когда мы вышли из Африки погулять?

— Вышли и отправились исследовать и менять мир вокруг нас. Наш вид вызвал множественное исчезновение различных видов живых существ. То есть мы перебили разных животных ради прокорма, совершенно необдуманно зачастую. Но говорить о том, что все происходит только в последние 50 лет, неправильно. То есть изменения идут постоянно. В последние 50 лет благодаря развитию наших технологий, конечно, мы получили гораздо больше инструментов воздействия на окружающую среду. Но в то же самое время мы стали относиться к этому более вдумчиво, осторожно.

— Но не все?

— Не все. Но таких становится все больше. Тех, кто пропагандируют прогресс технологий, те и пропагандируют вдумчивое отношение к природе. У нас планета одна, и нам нужно понимать, что нашим детям на ней жить, да и нам на ней хочется пожить хоть немножко. И, конечно, лучше сохранять природную среду более-менее неизменной. Безусловно, она будет меняться. Но скорость изменения должна быть такой, чтобы человечество успело адаптироваться к этим изменениям. Если мы сейчас начнем чудить и гнаться за ежеминутной наживой, то, конечно, все вокруг нас начнет меняться очень быстро, любые быстрые изменения ведут к дисбалансу, и они просто ломают экосистему, то есть ломают связи внутри экосистемы.

— Страны, которые еще недавно были в ранге развивающихся, а сейчас пошли в рост, например Китай и Индия, достигли крупных успехов потому, что гнали технический прогресс на форсаже, не обращая внимания на последствия. В Китае, например, есть целые территории, где жить невозможно. Там сейчас не опомнились, к экологии не повернулись лицом?

— Эколог никогда не говорит за жизнь именно с антропоцентрической позиции. Эколог говорит за жизнь в принципе. В любых условиях можно жить. Есть особые организмы, экстремофилы, которые живут даже в чистой комнате, где производят точные приборы для НАСА. То есть им для жизни необходим жуткий раствор хлорки, интенсивное облучение. И они живут только в этих условиях. Жизнь есть на земле везде. Даже на месте атомного взрыва тоже появляется жизнь. Потихоньку все это заселяют экстремофильные виды. И потом дальше идет какое-то повторное заселение. В этих областях нельзя жить человеку, потому что он изменил окружающую среду так, что она стала непригодна для обитания людей. Но в развивающихся странах основная проблема даже не промышленность, хотя это, безусловно, огромная проблема. Основной является проблема перенаселения. Она прежде всего угнетает природные экосистемы, нарушает баланс природный. И если, когда перенаселение угрожало европейским государствам, было место, куда можно было этот надувшийся пузырь разрядить (это миграция в Америку), то теперь — всё. У нас есть огромный популяционный пузырь в так называющихся развивающихся странах, и куда его разрядить, непонятно.

— То есть проблема беженцев — это тоже отголосок?

— Безусловно. Это отголосок того, что вместо знаний и технологий в развивающиеся страны мы поставляем еду и медикаменты. С одной стороны, конечно, когда всевозможные благотворительные организации говорят, что мы поставили много еды, спасли жизни, безусловно, да, но вы этим самым и губите миллионы жизней.

Именно поэтому нужно поставлять технологии, нужно обучать людей. Как это ни странно, для экологов один из главных регуляторов здесь — это права женщин.

— В чем связь?

— Когда женщина получает право на образование, право строить свою карьеру, она перестает быть простой производительницей на положении рабыни, как это часто бывает в развивающихся странах.

— Вернемся к главному вопросу. В данный момент времени можем глобально изменить природу, со всеми нашими наработками?

— Изменить природу мы можем. Силушка есть. Но изменить природу мы можем только в ту сторону, что нам станет в ней невыносимо жить.

— Мне вспоминается анекдот, когда встречаются две планеты, одна говорит: «Слушай, на мне завелись какие-то люди, и что с ними делать, не знаю». — «Не беспокойся, через пару миллионов лет они сами пройдут».

— Это не анекдот. Земля пережила столько геологических эпох, когда условия были абсолютно не такие, как сейчас, и она спокойно это пережила, и жизнь продолжалась. У Земли будет все хорошо, а людей не будет.

Заблуждение № 5: Экология — это бизнес на природе

— В последнее время очень активно обсуждается работа экологов. У нас есть пример Гринписа, у которого возникло несколько скандалов: подтасовока фактов, статистики, чтобы им выделяли деньги и они «боролись» с проблемами, которые мать-природу губят. С другой стороны, есть большое количество организаций экологических, которые тихо-спокойно делают свое дело, но приносят пользу. Все-таки экологи это бизнесмены, доящие мать-природу или это рыцари в сияющих доспехах, которые борются с пластиковыми пакетами?

— На самом деле не то и не то. Эколог это ученый, который изучает взаимосвязи и сложные системы. Это сугубо академическая наука. В свое время, когда она только появлялась, тогда это была наука с сильным уклоном в биологию. Сейчас уже нет, сейчас есть экологи, которые занимаются самыми разными проблемами. И только малая часть экологов это как раз защитники природы. Есть экологи на производствах, есть экологи в исследовательских центрах. Они никакого отношения ни к Гринпису, ни в WWF вообще не имеют. То же самое, как Гринпис и WWF малое отношение имеют к экологии. Это организации, которые позиционируют себя как защитники природы, некоторые проекты у них действительно хорошие, некоторые нет.

 — Где-то они защищают природу, где-то чисто зарабатывают деньги?

— Да, где-то это обыкновенный пиар-ход. Именно поэтому экологи не любят когда их называют Гринписом. Экология это наука серьезная, со своей базой довольно серьезных наработок. Экология это то, что обсуждают сейчас на мировой арене. Эколог это человек, который ходит в экспедиции, изучает сложные системы, а не борется с пластиковыми пакетами…

— И уж тем более — не таранит на лодке нефтедобывающую станцию?

— Настоящий эколог — это ученый. А ученые такими вещами не занимаются.

— А как же — спасти мир?

— По-настоящему мир спасают иначе. Беречь природу может каждый из нас. Тут самое главное — плясать от своей работы. В первую очередь каждый из нас на своем рабочем месте может сделать что-то хорошее для сохранения окружающей среды. Промышленник может поставить новые системы фильтрации. Это затратно, но он впоследствии сэкономит на штрафах за выбросы в окружающую среду, например. Директор магазина, может закупать те же самые биоразлагаемые пакеты. И так каждый из нас. Если офисный работник работает с большим количеством бумаг, то он может не тупо выбрасывать их, а сдавать в макулатуру. Каждый должен трудиться в меру своих возможностей.

— И хотя это не так красиво, как боевые акции Гринписа, но, похоже, более эффективно…