«Вчера утром я принял решение, что пришло время на эту тему что-то сказать (естественно, не все), притом честно, открыто, ничего не скрывая», — сообщил Александр Лукашенко, собрав руководство своих силовых структур, политологов и журналистов.

Президент Белоруссии сообщил, что узнал о начавшемся мятеже около 8 часов утра. Ему также доложили, что президент РФ Владимир Путин хочет с ним переговорить.

«Когда в 10 он выступил, в 10.10 позвонил и подробнейшим образом проинформировал меня о ситуации, которая происходит в России», — рассказал Александр Лукашенко. — «Задал (Путину. — Прим. БЕЛТА) несколько вопросов, в том числе и про противодействие этому, и понял, что ситуация сложная. Не буду конкретизировать эту часть разговора».

Белорусский президент признался, что это он отговорил президента Путина от жесткого решения в отношении пригожинцев — российский лидер считал, что переговоры с Пригожиным бесполезны. Но Лукашенко убедил его через ФСБ добыть телефон мятежника в Ростове.

«Кроме Евкурова на первом этапе и Бортникова, директора ФСБ, в этих переговорах никто не участвовал», — заявил Лукашенко.

Александр Григорьевич отметил, что при первом разговоре с Евгением Пригожиным почувствовал в его настроении «полную эйфорию», а также понял, что на главу ЧВК немалое влияние оказывают его боевые командиры.

«Они видели тысячи, тысячи своих погибших ребят. Ребята очень обиженные, особенно командиры. И, как я понял, они очень влияли (я это предварительно вычислил) на самого Пригожина. Да, он такой, знаете, героический парень, но на него оказывали давление и влияние очень те, кто руководил штурмовыми отрядами и видел эти смерти. И вот в этой ситуации, выскочив оттуда в Ростов, в таком полубешеном состоянии я с ним веду этот диалог», — сообщил Лукашенко.

«Я говорю: «Ты чего хочешь?» (Путину я, естественно, рассказал в разговоре их требования) — «Я ведь ничего, Александр Григорьевич, не прошу. Пусть мне отдадут Шойгу и Герасимова. И мне надо встретиться с Путиным». «Пойдем на Москву, нам нужна справедливость. Мы воевали, мы честно воевали. Вы же, Александр Григорьевич, знаете, как мы воевали?» — «Знаю».

По мнению Лукашенко, к моменту мятежа в России для возникновения смуты уже сложилась ситуация, которой понадобился лишь «спусковой крючок», который и появился.

Белорусский президент рассказал, что предупредил Путина о возможных последствиях силового решения.

«Эти ребята, которые умеют друг за друга постоять, которые там и в Африке, Азии, Латинской Америке воевали, они пойдут на все», — заметил Александр Лукашенко. — «Поэтому, прежде чем мочить, надо подумать, что будет завтра».

Путин и сам Лукашенко («я в меньшей степени, если уж откровенно говорить, но тем не менее») думали, что межличностный конфликт между руководством Минобороны и Пригожиным «рассосется». «А оно не рассосалось».

«Евгений Пригожин… в этом отношении его можно понять. А если добавить, что он человек такой, как и Шойгу (у них характеры одинаковые), очень импульсивный, вот и началось».

После беседы с Лукашенко Евгений Пригожин попросил у того время, чтобы «собрать командиров и посоветоваться». «В одиннадцать мы разговаривали, и в пятом часу вечера он мне позвонил и говорит:

«Александр Григорьевич, я принимаю все ваши условия. Но… Что мне делать? Останавливаемся — они начнут нас мочить». Я говорю: «Не начнут. Я тебе гарантирую. Это я беру на себя»", — сообщил собравшимся Лукашенко.

Белорусский президент сообщил, что наряду с Путиным «ФСБ занималось в основном этим вопросом».

«Я просто настоятельно просил этого не делать. Бортников умный человек. Он сказал: «Александр Григорьевич, ну я же не дурак, я же понимаю, что может быть».