По оценке эксперта, новая политическая реальность, в которую Россия вступила в середине 2018 года, поставила крест на мобилизационной политической повестке и показала «специфическое поведение избирателя». «Когда мы говорим о мобилизации, мы всегда имеем дело с попыткой эмоциональной эскалации. Это не работает и это очень интересно», — сказал Потуремский.

Эксперт обратил внимание, что социологические исследования сейчас фиксируют преобладание негативных настроений в российском обществе. «Негативное эмоциональное состояние, возрастание негативных оценок политической ситуации, разочарование вплоть до ощущения деградации, утрата доверия к власти вплоть до опасения, что не будет возможности содержать себя и свою семью — будущее страшит и выглядит зловеще. На что похоже состояние нашего общества и избирателей? Это похоже на клиническую депрессию», — подчеркнул Потуремский.

По его оценке, если применить метод индукции и рассмотреть, что характерно для человека с таким психическим расстройством, многие из характеристик подойдут и для нынешнего российского общества.

«Если мы берем депрессию, по аналогии, то клинические психологи нам говорят, что мы имеем дело со следующими психическими процессами: негативный эмоциональный фон, изменение протекания психических процессов, например, заторможенность, неадекватная реакция на стресс, человек истощен и стрессовые ситуации воспринимаются неадекватно: нет смысла в жизни, искаженное восприятие времени», — сказал он.

При этом, с его точки зрения, именно искажение восприятия времени затрудняет для власти поиск «образа будущего». «Любимая тема, зависшая на языке — образ будущего. Если аналогия верна, никто не учитывает важный момент: у человека в состоянии депрессии происходит изменение восприятия времени, оценки собственного времени. Депрессивное состояние кажется бесконечным, и происходит не просто невозможность заглянуть вперед, — невозможность заглянуть назад. У нас теряются образы прошлого, мы это обнаружили на одном исследовании», — отметил Потуремский.

Эксперт также уточнил, что для депрессивного мышления наравне со снижением когнитивных способностей характерно упрощение ситуации. «Наблюдается невозможность оперировать большим количеством элементов, избирательность мышления. Человек подгоняет все под ту картину, которая кажется ему правильной на основании негативных эмоций. Дихотомия — все белое или черное», — пояснил он.

Еще одними из важных особенностей депрессивного состояния Потерумский назвал «веру в справедливость», когда люди рассуждают, как должно быть устроено в идеале, и уход от ответственности, где «за все отвечает кто-то другой, но не я».

«Характерным является также построение социальных дистанций „я — они“, ненависть и отторжение к врагу, беспомощная обида и желание вернуться домой. Вспомните, пожалуйста, про то, как социологические центры радовали нас ностальгией Советскому Союзу. Может быть, ключ здесь», — отметил эксперт.

По его оценке, причина сложности прогнозирования также может заключаться в том, что люди в депрессии «склонны к сложному поведению и созданию сложных жизненных ситуаций».

Еще одной проблемой Потуремский назвал заразность депрессии. «Эффект заражения и эмоциональной индукции: в группе депрессивно настроенных депрессия становится заразной. По данным ВОЗ, каждый четвертый человек в нашей цивилизации подвержен депрессии», — обратил внимание он.

Эксперт пояснил, что в такой ситуации депрессивному больному бесполезно говорить «не болей, не хандри». «Что нужно делать? Менять установки и редактировать способы донесения информации», — заключил он.

Стоит отметить, что российские социологи не первый год говорят о болезненных процессах, которые наблюдаются в российском обществе. В частности, глава «Левада-центра» Лев Гудков два года назад говорил, что после завершения фазы «крымской эйфории» на фоне «нарастающего экономического кризиса» и усталости от постоянного возбуждения наблюдается падения уровня общественной мобилизации.

Он отмечал, что «неврастения, депрессия и растущая злоба» наблюдается в российском обществе с 2015 года и проецируется на Госдуму, депутатский корпус и партийных представителей, а в перспективе коснется и президента РФ Владимира Путина, как действительно и произошло после пенсионной реформы.

«Последняя волна патриотизма привела к резкому „упрощению реальности“ и конфронтации „мы — они“. У людей появляется ощущение несправедливости, потому что государство не выполняет свои социальное обязательства, не соответствует тем патерналистским ожиданиям, которые определяют ощущение справедливости социального порядка. Это ответ на дисфункцию, на дефекты и ненормальную работу политических институтов», — отмечал тогда Гудков.

Разочарованность граждан РФ нынешним политическим курсом стала проявляться после 16 июня 2018 года, когда правительство Дмитрия Медведева внесло в Госдуму законопроект о повышении пенсионного возраста, после чего 29 августа президент РФ высказался в поддержку реформы.

В сентябре 2018 года «Левада-центр» на основе социсследований сообщил, что 53% (в июле — 37%) россиян готовы участвовать в акциях протеста против пенсионной реформы. Кроме этого социологи фиксировали рост тревожности среди жителей страны. Опасения, касательно практически всех проблем, от роста цен до безработицы, выросли за прошедший год практически на треть — такие показатели последний раз фиксировались накануне дефолта 1998 года.