Евгений Гонтмахер: «На самом деле, смысл в том, чтобы избавиться от стариков»

Известный экономист Евгений Гонтмахер выступил в Ельцин Центре с лекцией, в которой рассказал о своем взгляде на процессы изменений пенсионной системы России. Вот некоторые выдержки из его выступления.

Почему у нас немного увеличилась продолжительность жизни мужчин? Это не заслуга нашего здравоохранения. Благодаря телепропаганде женщины стали покупать тонометры и мерить давление своим мужчинам. Во многих семьях тонометр такой же необходимый предмет, как телевизор и холодильник. Сто восемьдесят? Давай-ка, дорогой, прими таблетку. Принял таблетку — избежал гипертонического криза, инсульта.

***

Ну, а порога «80+» достигают страны, которые вообще по-другому устроены, у которых совсем другое качество жизни — где у большинства хорошие зарплаты, где люди свободны и у них хорошее настроение. А у нас объявили о повышении пенсионного возраста — и почти у всей страны настроение испорчено. А это имеет большие последствия для здоровья. Как, например, и болезненные реформы 90-х, которые, конечно, нанесли значительный ущерб и здоровью, и продолжительности жизни.

Каждый дополнительный год продолжительности жизни дается специальными усилиями. Это здравоохранение совершенно другого типа, а у нас расходы на здравоохранение примерно вдвое меньше необходимого. В европейских странах, странах Организации экономического сотрудничества и развития государства тратят на здравоохранение 6-7% ВВП, мы — где-то 3,5%. А если вы возьмете расходы на душу населения, разница будет не в два раза, а на порядки.

И пока мы знаем только о некоторых «примочках» в рамках нового майского указа [президента], предусматривающего небольшое увеличение финансирования. Однако до этого Государственная Дума приняла, а Путин подписал государственный бюджет на 2017-19 годы, где мы видим снижение расходов государства на здравоохранение. То есть фактически никакого особенного увеличения расходов не будет.

Вообще, у нас вся социальная сфера недоразвита, недофинансирована в два раза. И здравоохранение, и образование, и зарплаты, и пенсии. Когда сейчас, при обсуждении пенсионной реформы, людей спрашивают, какую бы пенсию они хотели иметь, они называют цифры в два раза больше: не 14 тысяч, а 25-27.

Проблема в общем качестве нашей экономики. Средняя зарплата по стране на уровне 30 с небольшим тысяч рублей, а медианная зарплата — вообще около 25 тысяч. У нас целый ряд регионов, где средняя зарплата ниже 20 тысяч и считается хорошей. Ну не будет высоких пенсий с такими зарплатами.

***

На Западе люди находятся в определенной панике, потому что идут разговоры про технологические прорывы, цифровизацию, роботизацию, из-за которых будут закрываться многие рабочие места, рабочих мест станет мало. Действительно, исчезают целые профессии. Даже у нас говорят, что лет через 10-15 будет роботизирована, скажем, профессия водителя общественного транспорта, многие промышленные предприятия переведут на технологии безлюдного производства. Я недавно ездил в Израиль — там уже безлюдные границы, где вы не встретите таможенников, пограничников. В Израиле вы предоставляете свой биометрический паспорт, смотрите в видеокамеру — и вылезает разрешение на пересечение границы, прикладываете его к турникету и проходите. Все, ни одного пограничника.

В общем, технический прогресс развивается достаточно быстро, и возникает вопрос: а пожилым-то что делать в этом мире? Говорят: а пусть сидят на пенсии и наслаждаются жизнью. Но только на картинках пожилые ездят по островам или прохлаждаются у себя в саду. Это не так. Люди хотят работать, потому что работа — не только занятость и заработок, а средство самореализации, социализации.

Еще и молодые подпирают. Им тоже нужны рабочие места. В целом ряде европейских стран — например в Испании, Франции — очень большая молодежная безработица. Там человек 65-70 лет, как правило, здоров. Он, как правило, знает то же самое, что и молодой выпускник колледжа. И у него есть опыт — то, чего нет у молодого человека. А работодатель говорит: без опыта не берем. Во Франции был закон, который гарантировал молодым выпускникам первую занятость. Когда его решили отменить, были большие уличные волнения, и власти пошли на компромисс.

***

На Западе уходят на пенсию не чтобы отдыхать, а профессионально переориентируются, получают новое образование и переходят в другие сферы. У нас же — все прекрасно знают об этом, кто на личном примере, кто на примере родственников и знакомых — существует возрастная дискриминация, человеку после 45-50 найти работу уже сложнее. Классическая схема такая: один раз получил диплом о высшем образовании и живешь с ним до самого конца трудовой жизни. Но к этому возрасту человек теряет квалификацию, которую когда-то получил, а другой он не получил, потому что у нас нет системы непрерывного образования, образования для взрослых.

Следующий фактор — состояние здоровья. У нас, по официальной статистике, треть мужчин не доживают до выхода на пенсию в 60 лет, и примерно 8% женщин — до пенсионного возраста в 55 лет. У большинства мужчин 1-2 хронических заболевания. У женщин показатели лучше, потому что пенсионный порог ниже и здоровье объективно лучше.

Но дело не только в хронических болезнях. Сейчас, при обсуждении пенсионной реформы, пропаганда выдвигает аргументы, что пенсионный возраст — 55-60 лет — не поднимался с 30-х годов и что более половины людей, выходящих на пенсию, продолжают работать. Это верно, но это в то же время значит, что около половины не продолжают работать. По какой причине? Усталость. Если в Европе человек считает, что он старый, когда ему исполнилось 70, а в некоторых странах и больше, то в России стариками себя называют 60-летние. За время, прошедшее с 30-х годов, сформировались почти биологические циклы жизненного пути. Мужчине исполняется 50 лет — и у него внутри начинают тикать «часики»: сколько осталось до пенсии. Человек начинает расслабляться, строить жизненные планы к определенному возрасту. И призывы поработать еще 3-5 лет отторгаются, можно сказать, на биологическом уровне.

С моей точки зрения, старение населения может вести к более гуманистическому, социально-ориентированному обществу. Но мы можем не получить плюсов, которые дает старение населения: человеческие отношения, занятость поколений, их взаимодействие. Наши старики побираются и смотрят косо. По опросам, они [при выходе на пенсию] чувствуют не начало новой жизни, не менее насыщенной, интересной и долгой, а что они вышли на пенсию — и доживают. Это средневековые настроения приживалов, лишних людей, которые только и ждут счастливого момента [избавления от страданий|… У нас еще продолжают говорить, что мы — социальное государство. На самом деле ощущение, что смысл в том, чтобы избавиться от стариков.

***

В комплексе картина такая: развитые страны, да, с большими проблемами, с острыми дискуссиями, но все равно в ближайшие десятилетия переходят в новое качество, к новому обществу. Мы же в сравнении с ними находимся в лучшем случае в начале 50-х годов прошлого века. Путин в своем послании Федеральному Собранию 1 марта правильно сказал: самая большая угроза для России — отставание. Я согласен на все сто процентов. Но отставание не в том, что у нас на душу населения меньше компьютеров или роботов. Идет глобальная мировая революция в общественном устройстве. И наше отставание — в самом главном: в развитии человека. Для страны это может плохо кончиться. Наш российский человек станет неконкурентоспособным. (Кстати, Путин и об этом говорил в одном из посланий, еще в 2000-х). Речь идет не о старости, а о судьбе страны.

А наша главная проблема — государство. Оно не выполняет свою функцию — не обслуживает нас. Наше государство — это большая корпорация, которая извлекает ренту — из нефти, газа, из нас с вами — и использует ее неэффективно для общества: конкуренция, контроль — все это у нас отсутствует. И пока у нас такое государство, ни одно более-менее эффективное решение в экономике, в социальной сфере принято не будет. Важнейшая из назревших — реформа государственного управления.