Татьяна Иванова с лета 2011 года наблюдалась по беременности в женской консультации небольшого уральского города. До октября девушка чувствовала себя неплохо, по результатам скрининговых УЗИ в сроках 12-13 и 21-22 недели патологий выявлено не было. Однако на 27-й неделе Татьяна пришла на прием с жалобой на отеки всего тела. За короткий срок девушка прибавила в весе более чем 4 кг, что, по словам врача, очень много. Выше нормы оказалось и артериальное давление.

В тот день был поставлен диагноз гестоз, но об этом Татьяне не было сказано. Ей рекомендовали пить клюквенный морс и принимать биодобавки.

«Назначенной через 20 дней следующей явки Татьяна не дождалась. Через два дня она обнаружила под собой лужу крови, проснувшись с болями внизу живота. Скорая доставила девушку в больницу. Было воскресенье. Дежурный врач поставил диагноз отслойка плаценты и назначил срочное ультразвуковое исследование, но врача УЗИ-кабинета не оказалось и необходимое исследование не провели. Татьяна просила направить ее в Областной перинатальный центр, но врачи показаний к этому не нашли», — рассказал JustMedia.ru говорит председатель правления общественной организации защиты потребителей медицинских услуг «Здравоохранение» Максим Стародубцев.

На следующий день пациентку осмотрела завотделением. Кровотечение прекратилось, но, по словам Татьяны, она перестала чувствовать шевеление ребенка, о чем девушка сообщили врачу. В 10.40 ей, наконец, сделали УЗИ и установили отслойку плаценты, многоводие, нарушение кровотока по маточной артерии. Пациентке объяснили, что в такой ситуации невозможно ни пролонгирование беременности, ни эвакуация в Екатеринбург (250 км), «потому что она уже не транспортабельна». Несмотря на это, экстренных действий персонал не предпринимал, а через три часа женщине снова сделали УЗИ и выявили увеличение отслойки плаценты.

«После 14.00 ко мне пришла завотделением и сказала, чтобы я готовилась к операции. Я переспросила, правильно ли я поняла, что будет кесарево? Она подтвердила, заметив, что у плода идет сердечная аритмия. До операции врач еще несколько раз заходила в палату, тяжело вздыхала и как бы между прочим говорила: „Вот какой это будет ребенок… Такая недоношенность… Больной будет ребенок, возможно, инвалид“. И так несколько раз. Позже, когда я более детально вспоминала случившееся, у меня возникло ощущение, что доктор не просто так ходила и вздыхала, говоря о том, что малыш будет инвалидом. Возможно, она ждала от меня реакции, „типа не надо мне такого ребенка“. Нужно было еще немного потянуть время, и никакого ребенка бы не пришлось выхаживать, он бы просто задохнулся. Но это всего лишь мои предположения», — вспоминает Татьяна Иванова.

Ближе к вечеру началась операция. Родился мальчик весом 1100 граммов (рост 37 см) с тугим обвитием пуповины вокруг шеи, тяжелой сочетанной острой и хронической гипоксией (кислородным голоданием) на фоне недоношенности III степени. Сам ребенок дышать не мог, поэтому его подключили к аппарату ИВЛ.

Утром в здании ЦГБ произошло аварийное отключение электроэнергии и в течение двух часов кислород подавался Грише (так назвали мальчика) вручную. В дальнейшем малыша перевезли в другой город на расстояние немногим меньше, чем до Екатеринбурга (путь до более крупного центра, Нижнего Тагила, почти в два раза короче — прим. ред.)

УЗИ головного мозга выявило перивентрикулярную лейкомоляцию. Татьяне объяснили, что в результате кислородного голодания плода произошел частичный некроз клеток головного мозга, что является одной из причин детского церебрального паралича (ДЦП) и влечет глубокую инвалидность. Когда Грише установили диагноз ДЦП и инвалидность, муж не захотел растить такого ребенка и супруги развелись.

После выписки начались бесконечные поездки в больницы областного центра, иногда по 4-5 раз за месяц. Автомобиля в семье не было, часто приходилось нанимать такси. Психическое развитие ребенка шло с задержкой, но все-таки оно было: к четырем месяцам Гриша начал улыбаться. С физической стороны все было хуже — ребенок не мог делать ничего положенного по возрасту, в руках и ногах сохранялся гипертонус. Начались эпилептические припадки.

«Несмотря на просьбы матери, не было выдано направление к эпилептологу Областной больницы, в связи с чем ребенка пришлось везти на платный прием. ЭЭГ-видеомониторинг тоже провели платно. И только после повторного (естественно — платного) приема эпилептолога было выдано направление для бесплатного обследования Гриши в стационаре ОДКБ. Лишь спустя год после рождения ребенок с тяжелейшей патологией был обследован в полном объеме, после чего был признан инвалидом», — говорит Максим Стародубцев.

Врачи первой больницы ни разу не извинились перед девушкой за случившееся. Если бы девушке была вовремя и правильно оказана медпомошь, то глубокого поражения центральной нервной системы ребенка можно было избежать.

Проводя экспертизу, специалисты ООО «Здравоохранение» выявили множество нарушений правил оказания медпомощи.

«Татьяна, ухаживая еще и за мамой-инвалидом, осталась одна с ребенком, признанным инвалидом сроком до 18 лет. И только через пять лет, в апреле 2016 года, городской суд вынес решение о взыскании с ЦГБ компенсации морального вреда в размере 2,5 млн рублей. Буквально на днях апелляционная инстанция это решение оставила без изменения», — говорит Максим Стародубцев.

Напомним, первый случай, когда больницу за халатность наказали почти на 1 млн рублей, был зарегистрирован в Свердловской области в феврале 2011 года. Тогда по вине врачей жительница области из-за некачественной медицинской помощи потеряла своего ребенка и возможность рожать.