Пять месяцев назад, 21 января Верх-Исетский районный суд приговорил друзей по питерскому милицейскому колледжу, Игнатова - к 12 годам колонии строгого режима (осужден по двум статьям — часть 1 статьи 228.1 и часть 3 статьи 30 пункты «а», «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ), Иоанна Лебедева — ему принадлежал автомобиль, на котором приятели прибыли на Урал — к 11 годам (часть 3 статьи 30 пункты «а», «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ).

Слушание дела апелляционной коллегией Свердловского областного суда под председательством судьи Михаила Герасименко, начавшееся 23 мая, сегодня возобновилось. Апелляционное представление на приговор Лебедеву подала защита подсудимого, настаивающая на вынесении своему подзащитному оправдательного приговора, на приговор Игнатову — прокуратура Верх-Исетского района, потребовавшая снизить ему срок на 2 месяца.

Защитник Иоанна Лебедева Рафаэл Арутюнян заявил, что текст приговора суда первой инстанции во многом практически слово в слово повторяет обвинительное заключение, написанное следователем. Оттуда же в текст приговора перекочевали ошибки в датах и хронологии событий, считает он. Так, из текста следует, что вербовать Лебедева для работы на интернет-магазин наркотиков Игнатов начал в октябре 2017 года, а сам завербовался в декабре. Что оплату Лебедев стал получать в декабре 2017 года, а в группу вступил в январе 2018-го, говорит Арутюнян. Все это, по мнению защиты, указывает на то, что никакого следствия не проводилось, вступление Лебедева в состав нарко-ОПГ — вымысел следователей. «Все обвинение построено на предположениях», — сказал адвокат.

Рафаэл Арутюнян обратил внимание суда также на то, что никаких «ОРМ» (без которых, по заверениям Евгения Ройзмана, следователь не может возбудить уголовное дело) оперативники наркоконтроля (они же — свидетели обвинения) не проводили, и в суде первой инстанции заявили, что вся информация была ими получена исключительно от начальства. Но в основу приговора легли их письменные показания (данные на стадии предварительного следствия), где они от первого лица рассказывают об обстоятельствах, которых, как выяснилось, никто из них не устанавливал (о том, что Игнатов якобы привлек Лебедева к работе на нарко-интернет-магазин, а тот в свою очередь возложенные на него организатором группы обязанности доставлять Игнатова к местам закладки тайников и наблюдать за окружающей обстановкой «неукоснительно» выполнял). Они лишь изымали закладки по координатам, найденным в телефоне Игнатова. Установить, что в этот момент делал Лебедев, и знал ли о том, чем занимается его друг, они не могли уже по той простой причине, что их при этом не было.

В переписке с неустановленным лицом, которую следователи нашли разблокировав телефон Игнатова, первый обращается ко второму исключительно в единственном лице («Ты же вроде в Киров приезжаешь», «Розница это не твое»). «Если мы оба его подчиненные, почему он не обращается к нам обоим?», — заявил суду Иоанн Лебедев. По его словам, в переписке с Игнатовым в мессенджере сам он обсуждает исключительно автомобили. То обстоятельство, что там нет никакого упоминания о наркоторговле, следователи объяснили тем, что Игнатов все сообщения, которые указывали на вовлеченность Лебедева в ОПГ, стер. «Тогда почему он с другими [включая куратора наркомагазина] ничего не стер?», — резонно поинтересовался Иоанн Лебедев.

«Сведения, изложенные в протоколе судебного заседания, значительной своей частью не соответствуют тому, что было сказано и заслушано судом, — добавил он в ходе прений. — Там, где я давал суду подробное разъяснение, в протоколе указано, что я в ответ на вопрос, желаю ли я дать показания, ответил „Нет, не желаю“, и что якобы я ссылаюсь на 151 статью Конституции (право не свидетельствовать против себя — прим. Uralweb)».

Рафаэл Арутюнян напомнил об экспертном заключении наркологов сразу трех (!) медицинских центров из разных городов, согласно которым смесь наркотиков, обнаруженных в организме Петра Игнатова при освидетельствовании, усиливают действие друг друга, причем воздействие их длится несколько суток. Наркотическое опьянение Игнатова, как и синдром отмены к моменту дачи им объяснений могло только усилиться. «Считать полностью достоверной информацию, данную им в этом состоянии, не представляется возможным», — зачитал адвокат Арутюнян вывод эксперта из Ижевского наркологического центра, данный им в ответ на адвокатский запрос.

«Почему первоначальные показания Игнатова [данные в состоянии наркоопьянения] были приняты судом первой инстанции как допустимые, а те, которые он дал позднее (в которых утверждает, что ничего не говорил приятелю о цели поездки и обещал заплатить ему за транспортные услуги, как таксисту, которым Лебедев и являлся — прим. Uralweb) — отметаются? — Обратился к председательствующему судье Михаилу Герасименко Иоанн Лебедев. — Суд объяснил это тем, что это якобы такая линия защиты, потому что мы друзья. Я не отрицаю, что мы давно знакомы. Но разве сам факт дружбы на что-то указывает?»

«Да, допрос Игнатова был проведен, как и полагается по закону, в присутствии адвоката, но, видя состояние задержанного, следователь был обязан направить его на экспертизу. Игнатов уже неоднократно говорил, что в тот момент находился в состоянии ломки, и готов был подписать что угодно, лишь бы его оставили в покое», — напомнил суду Рафаэл Арутюнян.

Прокурор возразила, что эксперты-наркологи, заявившие это, не располагают полными данными о том, как именно и при каких обстоятельствах проводился допрос Игнатова. «Игнатов осознавал задаваемые ему вопросы, его показания подробны и последовательны», — заявила прокурор. Судья Николай Коблов мог утверждать, что Игнатов «не страдает наркотической зависимостью», поскольку «употребляет редко», хотя и неоднократно, а специалисты-наркологи утверждать, каким образом и сколько времени те или иные наркотики действуют на организм — не могут. Их экспертное заключение, по словам прокурора, носит «информационный характер».

Второй защитник Лебедева Вероника Олейникова еще раз напомнила суду, что показания ни одного из имеющихся в деле свидетелей обвинения ни в чем не изобличают ее подзащитного. Ее доводы сосредоточились вокруг протокола осмотра места происшествия — салона автомобиля «Мицубиси Аутлендер», принадлежащего Лебедеву.

По словам Олейниковой, сотрудник ППСП (во время патрулирования заинтересовавшийся внедорожником с иногородними номерами, стоящим поздним вечером на обочине тракта в малолюдном месте), в своих показаниях упомянул, что подойдя к автомобилю, посветил фонариком вглубь салона, и «визуально ничего не обнаружил», но прибывший на осмотр места происшествия свидетель-понятой сообщил в суде, что брикеты с гашишем были аккуратно разложены на сидениях автомобиля.

При нем наркотики ниоткуда не изымали, и утверждения следствия о том, что брикеты были изъяты из пакета, находившегося на консоли между передними сидениями, ничем не доказаны. Ни понятой, ни ППС-ник этого пакета на консоли не видели. Сами задержанные к приезду понятых уже сидели в «кутузке» полицейского УАЗика, в осмотре машины участия не принимали.

На это прокурор возразила, что при осмотре автомобиля велась фотофиксация, и что «участие понятых, вообще, не было обязательным». Однако согласно статье 170 УПК РФ «Участие понятых», «любое следственное действие может проводиться без понятых по одному из двух оснований: а) место производства следственного действия является труднодоступным (труднодоступность обусловлена „и отсутствием достаточных средств транспортного сообщения, и отсутствием средств связи“), практически труднодоступность означает невозможность доставить понятых на место производства следственного действия; б) производство следственного действия связано с конкретной опасностью для жизни и здоровья понятых (например, повышенный радиационный фон приводит к получению дозы облучения, опасность взрыва при осмотре пиротехнического объекта)».

Защитники Лебедева в ходе прения сторон попросили суд полностью оправдать его. «Осуждение невиновного — есть осуждение самих судей», — процитировал Рафаэл Арутюнян афоризм мыслителя Сенеки. Адвокат Петра Игнатова по назначению Михаил Морозов в свою очередь попросил суд убрать из обвинения квалифицирующий признак «организованная группа» и смягчить в связи с этим приговор его подзащитному.

Сам Петр Игнатов от последнего слова отказался. Иоанн Лебедев — нет. Во время речи он то и дело начинал задыхаться от захлестывающего его гнева и отчаяния, которое почти полностью завладело им за полтора года нахождения в СИЗО.

«Ваша честь, я хочу рассказать случай из своего детства, — издалека, по своей привычке начал он. — Мне было лет 12-13, мы играли с друзьями, и вдруг они мне заявили, что я „заядлый куряка“. Хотя тогда я еще не курил. Тут же нашлись свидетели, которые видели меня с сигаретами. А еще сказали: „У тебя же зубы желтые“. Я считаю, что такие „доказательства“ допустимы для детей, но неприемлемы для представителей органов государственной власти. „Сажай всех, Господь узнает своих“ (фраза „Убивайте всех! Господь отличит своих“ якобы была адресована крестоносцам в 1209 году аббатом Арнольдом Амальриком в ответ на вопрос, как можно отличить католиков от еретиков - прим. Uralweb). Идем в Средневековье?»

«Давайте без обобщений, по делу», — раздраженно прервал судья Герасименко уже привыкшего к этому Лебедева.

«По делу я уже довольно высказался, — возразил подсудимый. — Я поставлен в положение, что я вынужден оправдываться, вынужден суд о чем-то просить. „Именем Российской Федерации“… Я могу до умопомрачения глотку драть, взывая к справедливости. Но у сотрудников полиции все решает телефонное право и круговая порука. Говорят, не нужно искать злой умысел там, где все объясняется проще. Небрежностью. Я надеюсь на справедливое и мудрое решение».

После удаления в совещательную комнату суд постановил наказание обоим подсудимым смягчить на три месяца и приговорить Петра Игнатова к 11 годам и 9 месяцам колонии строгого режима, Иоанна Лебедева — к 10 годам и 9 месяцам колонии строгого режима.

— Судьи убрали квалифицирующий признак «состав организованной группы», но остался «предварительный сговор», — пояснила решение апелляционной судебной коллегии порталу Uralweb.ru адвокат Вероника Олейникова. — Исключили из обвинения следующие факты: что Игнатов доводил до Лебедева в ходе телефонных переговоров и при личных встречах получаемые от оператора указания; что Лебедев использовал сотовый телефон для получения этих указаний; что Лебедев использовал неустановленные криптовалютные онлайн-кошельки, на которые Игнатову переводились деньги за выполненную работу; что полученные средства Игнатов и Лебедев распределяли между собой по договоренности; что Лебедев непрерывно осуществлял проверочные действия и наблюдение за окружающей обстановкой в момент закладки Игнатовым тайников с целью недопущения задержания их сотрудниками правоохранительных органов.

— Тогда на основании чего Иоанн Лебедев осужден?

—  Обстоятельства, которые якобы установил суд первой инстанции, апелляция исключила. Но она не исключила самого главного — показаний Игнатова, на которых все и держится. Если бы суд признал показания Игнатова [данные им в состоянии наркотического опьянения и абстинентного синдрома] недопустимыми доказательствами, то суд должен был постановить оправдательный приговор. Все.

«Почему так мало скостили? Потому что инкриминируемое обоим преступление относится к разряду особо тяжких, и предусматривает минимальное наказание 10 лет. Ниже судьи дать просто не могли. Чтобы срок был меньше 10 лет, то есть ниже нижнего, необходимы основания. А судьи их не нашли», — пояснил решение судебной коллегии со своей стороны Рафаэл Арутюнян.

Приговор вступил в законную силу. Срок кассационного обжалования законом не ограничен. В какую колонию осужденные отправятся отбывать наказание, должно стать известно в июле.

Почему судьи сочли допустимым доказательством показания Петра Игнатова, данные им в состоянии наркотического опьянения, станет известно из мотивировочной части приговора, которая будет получена не ранее, чем через неделю. «Пока это для нас загадка», — отметил адвокат Арутюнян.