Давайте представим, что я продюсер. Сижу такой в своем кабинете, ноги на столе, и тут ко мне режиссер Фреснадильо приходит: «Слушай, — говорит, — давай снимем фильм. Есть отличная идея. В общем, это будет такой замес из антиутопии и ужастика. Прикинь, вирус уничтожил Великобританию. Это же круто, типа такой вариант реального будущего, чтобы зритель задумался: „Да, блин… а ведь такое может случится…“ Дальше. Один мужик спасся. Но! Любимую жену при этом бросил на растерзание зомби. В общем, он теперь сильно переживает. Это такой психологизм. Типа для тех, кому просто экшена мало. Ну, и вот, вирус вроде победили, а он опять. И тут начинается мочилово — кровь, мозги, зомби, все дела. В общем, для тех, кому психологизм этот нафиг не нужен. Хотя психологизм еще будет, типа сложный выбор — спасти невинного ребенка или цивилизацию. Ну, и в итоге, спасают ребенка, а ребенок-то инфицированный, и вся эта зараза перекидывается на континент. Но это уже самый финал, такой крючочек для продолжения. Ну, как тебе?».

И если бы я был продюсером, то, ни секунды не сомневаясь, ответил бы: «Мне нравится. Оригинально. Со смыслом. Зрелищно. Давай снимать».

И сняли бы…

В общем, хорошо, что я не продюсер, потому что даже самую хорошую идею можно угробить плохим воплощением. В данном случае именно так и получилось.

И главным убийцей хорошей идеи стал отвратительный сценарий.

Понятно, что абсолютной правды жизни в картинах данного жанра ожидать не приходится, но хотя бы минимум логичности и правдоподобности быть должен. Зомби, крушащие двери и стены, не в состоянии разбить стекло автомобиля; дети, ни на секунду не задумываются о безопасности и без особых препятствий убегают на зараженные территории; их папа с помощью всемогущего пропуска водопроводчика проникает на суперохраняемый объект к единственной носительнице вируса, потому что вирус надо как-то распространить, а иначе не будет фильма.

Список несуразностей этим далеко не исчерпывается. И в результате, сценарий, сшитый крупными стежками толстыми белыми нитками, свел на нет весь потенциальный драматизм и серьезность фильма.

У меня лично ни малейшего сопереживания героям не возникло.

Что касается экшена, который теоретически должен был остаться независимо от наличия драматизма, то тут всё очень на любителя.

Меня, например, не сильно впечатляют сцены, когда камера трясется, прыгает туда-сюда, темнотища, мельтешение луча фонарика, хрипы, стоны, кровь, оторванные конечности. Возможно, кому-то такая манера съемок нравится, мне — нет.

Да и зомби какие-то гротескные вышли. Поспокойнее бы им быть, поуравновешеннее, почеловечнее как-то.

В общем, эта сторона фильма меня тоже никак не впечатлила.

Давай попробуем поискать что-нибудь хорошее в актерской игре.

Очевидный плюс в том, что актеры не затертые. Это всегда добавляет реалистичности.

В частности, Роберт Карлайл (Дон), пока еще был человеком, выглядел вполне достоверно.

Дети… Дети, как дети. Ничего особенного. Мальчик зачем-то похож на девочку.

А вообще, трудно оценивать актерские работы, когда сплошная темнота, а оператора регулярно лихорадит.

Впрочем, в промежутках между приступами лихорадки он сумел снять великолепные виды вымершего Лондона, которые в сочетании с отличным саундтреком производят весьма сильное впечатление.

Саундтрек, кстати, заслуживает отдельных похвал. Пожалуй, это главная удача картины «28 недель спустя». При этом не оставляет ощущение, что раньше слышал где-то эту музыку, но в виду отсутствия музыкальной памяти даже гадать не буду где.

На этом всё.

Как видите, очень немного хорошего нашел я в этом фильме. Впрочем, не исключаю, что «28 недель спустя» своих поклонников найдет. Я к ним не отношусь.

За саундтрек, виды пустынного Лондона и неплохой замысел — 3 балла.