Любимец публики музыкант и актер Алексей Кортнев отныне выступает еще в одной ипостаси — телеведущего. На новом телеканале Че он ведет программу «Доброе дело», которую и представил журналистам перед концертом.

— Мне давно предлагали вести проекты на самых разных каналах. — объяснил Алексей. — Это всегда крутилось вокруг кулинарных, автомобильных, ток-шоу и я понимал, что эти темы меня интересуют мало. Говорить про политику мне интересно только с друзьями и на кухне. Водить автомобиль я люблю в одиночестве, а про кулинарию ровным счетом ничего не понимаю.

Проект «Доброе дело» оказался свежим предложением, очень актуальным и полезным для общества. Мы там говорим о позитивных вещах, настоящих поступках. Убеждаем людей в том, что в независимости от того, какая гадость творится вокруг, добра все равно больше, чем зла. Просто о нем не так модно говорить, что понятно, ведь зло — привлекательнее. Эту мысль до людей нужно доводить, поэтому я согласился, не раздумывая.

— Вам самому приходилось кого-нибудь спасать? Или, может, не вам, а вас…

 — Бывают такие ситуации, и мы о них рассказываем, когда тебе просто подают руку в нужный момент. Спасают не от гибели, но — от неприятности, вплоть до того, что в лужу не дают упасть. Такое случалось и в моей жизни десятки раз, просто этого не замечаешь, не считаешь героизмом. Но ведь даже перевести старушку через улицу — это замечательно. Если серьезно, не дай Бог попасть в действительно серьезную историю. Вдруг окажется, что я трус… с таким знанием жить противно и не хочется.

— Что вы чувствуете, когда сводите в студии людей: спасшего и — спасенного?

— По-разному. Зависит от степени эмоционального накала. Иногда это бывает совершенно невыносимо — настолько, что все плачут, и я в том числе. Случаются и трогательные, и чудовищные моменты. Многое зависит от героев программы, мы как бы настраиваемся на их волну. Вот недавно у меня были чудеснейшие, красивейшие ребята из Оренбурга. Мальчик и девочка. Он спас ее. Они были оба обморожены, могли погибнуть, ему ампутировали пальцы…

И вот эти ребята пришли, сели, и рассказывают обыденно: «Я пошел туда, вытащил ее…» И она также. Пытаемся, конечно, разговорить, но я в этом смысле интервьюер плохой, терпеть не могу лезть в душу к людям, если они не хотят открываться. Я вам не Андрей Малахов, чтобы копаться в белье, к людям в трусы не залезаю руками. Если они безэмоциональны, значит, этот выпуск программы будет несколько менее удачным. Все.

— Недавно замечательный пилот посадил самолет с горящим двигателем, спас человек 300. Вы позвали бы его в свою программу? Вы как считаете, он герой?

— Конечно они герои, несмотря на то, что они просто выполнили свой профессиональный долг. На фоне многочисленных катастроф, в том числе по вине тех, кто просто несостоятелен в профессии, эти люди — нормальные профессионалы. Ведь все летчики подобную ситуацию отрабатывают на тренажерах тысячу раз. И они просто в тысячу первый раз все сделали так, как положено по инструкции. Но на фоне того кошмара, который творится вокруг, они конечно выглядят героями. И мы с удовольствием пригласили бы их в программу, хотя наша программа — не о звездах. А эти ребята сразу стали звездами, их место — на 1-м, на ГТРК.

Вполне возможно, что в следующих программах вы увидите и этих людей тоже. Вообще же программа «Доброе дело» — о героях не слишком заметных, о людях из разных регионов. Нам очень нужен материал, что-нибудь знаете, пишите! Самый дальний «привоз» у нас был из Усолья Сибирского — это Ангарск. Представляете, людей привезли за 10 тысяч километров!

— Так кто такой герой?

— Опыт показывает, что герой — обычный человек, который поставлен в необычные условия. Бывают же и отрицательные герои… Человек в нечеловеческих условиях становится героем, или положительным, или отрицательным.

— Можете припомнить самого неожиданного героя?

— «Ожиданные» персонажи — это те, кто совершает поступки в силу своей профессии — пожарные, милиционеры, судебные приставы, МЧС. Там тоже иногда поступки совершаются за пределами возможностей, с риском для жизни, и даже с гибелью. Тогда это тоже героизм. Даже если ты облечен властью и носишь погоны, когда вот прямо сейчас надо прыгнуть в огонь, всегда есть шанс спасовать. Повторюсь, я бы никогда не хотел проверять это на себе! Но вот те, кто без погон, кто шел мимо и прыгнул, это неожиданные люди, это поразительно.

— Для вас доброта это…

— Нормальное состояние человека. Добро полезнее, конструктивнее. Это давным-давно вычислено. Локально очень часто побеждает зло, но на больших дистанциях, глобально — никогда. Только добро.

— Ваш персонаж в фильме «О чем говорят мужчины» периодически спрашивает: «А зачем». Герои вашей программы этим вопросом, похоже, не задаются…

— Конечно, все это делается спонтанно, по мгновенному движению души. Хотя бывает, что и не мгновенно. Недавно я узнал, что двое ребят в Казани организовали систему частных машин, штук 500, которые бесплатно возят детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. В школы, больницы, аэропорты. Это продуманный, многоступенчатый, хорошо подготовленный проект. Зачем?

Наверное, затем, чтобы чувствовать себя честными, совестливыми людьми. Мне кажется, это очень благородно, и такими бы делами замаливать грехи нам всем. Конкретной пользой, а не молитвами. Это такая молитва, воплощенная в жизнь. И она ценнее в тысячи раз, чем любые слова, обращенные к Богу, душе…

— Как думаете, почему нет программ, подобных вашей, на других каналах?

— Мне очень хочется верить, что они появятся. Это как мода, появится программа на одном канале, глядишь, через год-другой где-то еще возникают подобные. Мне кажется это нужно. В конце концов, народ очухается и поймет, что нужно рассказывать о добре так же интенсивно и с такой же степенью художественности, как и о зле. И тогда это будет иметь спрос. Нести добро, показывать, что оно есть. Что его, может, не больше, но и не меньше, чем зла.

— Что нового в вашей музыкальной жизни?

— Мы написали рок-оперу по мотивам башкирского национального эпоса и активно ее ставим в Уфе. Премьера, надеюсь, состоится ранней осенью. Это будет красивая история, музыка получилась обалденная. Осенью будем отмечать мое 50-летие. Начинаем к этому готовиться через недельку.

— Как вы себя чувствуете в связи с округлой датой?

— Точно так же, как раньше. Отмечать планируем вместе с моим другом Камилем Лариным, ему исполняется полтинник примерно в это же время. И мы 19 ноября в московском Крокус Сити Холле будем делать огромный концерт с друзьями-товарищами. На днях заезжаем ко мне домой на дачу, запираемся на несколько дней и будем писать сценарий.

— Есть ли планы провести в Екатеринбурге халатный концерт?

— Планов пока нет, но мысль хороша. «Халатники» довольно дорогостоящи. Это декорации, очень определенный тип зала, чтобы был удобный и прямой доступ на сцену. Осенью мы играли два «халатных» концерта в Москве и два в Питере. В Москве мы на этом заработали миллион, а в Питере — 100 тысяч. Перепад чудовищный, на порядок. Гораздо проще приехать сыграть концерт в ресторане. Но в Екатеринбурге такие мощные традиции рок-н-ролла, такая благодарная публика… Уверен, что мы сюда приедем.

— На днях стартовал очередной «День выборов» с вашим участием…

— Я был на предпремьерном показе, еще 3 февраля. Ничего такое получилось кино, смешное вполне. Когда-то, лет 15 назад, я снимался в казачьем фильме у Кирилла Серебренникова. Фильм назывался «Ростов-папа», я играл солиста Донского казачьего хора. Мы месяц жили в Ростове, много общались с донскими казаками, и этот опыт помог мне в новой ленте. Я очень хорошо помню, как эти люди разговаривают, ходят, танцуют. Для того фильма местные донские казаки учили всему, включая танец. Не моисеевский, с прыжками и присядками, а то, что они танцуют в действительности. А казак танцует только когда пьяный! И даже если он трезвый, он все равно изображает пьяного. Поскольку трезвому казаку танцевать — зазорно!

— Вы говорите, что к добрым делам надо приучать с детства. Своих приучаете?

— Мы с женой всегда посещаем благотворительные мероприятия вместе с детишками. Даже когда играю благотворительные концерты в больницах, стараюсь их привлекать к этому. Чего мы только ни делали: бегали марафоны, катались с детьми в рамках программы «Лыжи мечты», мои мальчики помогали ребятам с ДЦП. А еще в нашей подмосковной деревне мы придумали такую штуку под названием «экопатруль».

Берем микроавтобус, открываем раздвижные двери, дети, мои и соседские, берут мешки для мусора. И вот мы ездим по деревне, по опушкам леса и собираем мусор и грязь. Потом мы все это отвозим на свалку. Дети чувствуют себя десантниками, стоя в проеме двери. Я еду со скоростью быстро-идущего человека. Они выскакивают за мусором, потом бегут обратно. Сейчас вот ждем наступления весны, и снова отправимся в «экопатруль».

— Чем заняты дети?

— Все при деле. Самый старший Темка занимается фотографией. Никита учится в институте на IT-специалиста, Сеня в 6-м классе, Афоня в 3-м. Ася ходит в детский сад.

— Вы как-то изменились с рождением дочери?

— Четыре сына… Я изменился просто потому, что прошли годы, я повзрослел. Когда рождались первые мальчишки, я был еще молодым человеком, совершенно не готовым к отцовству. Сейчас все по-другому. Я стараюсь проводить с ними как можно больше времени и получаю от этого большое удовольствие. Девочка у нас, конечно, долгожданная, генно сконструированная…

— Это как?

— У нее и кличка ГМО. В моем роду по мужской линии девочки не рождались никогда. На пять поколении назад. И вот когда родился четвертый сын, мы пошли в Центр репродукции и планирования семьи к знаменитому Марку Курцеру, главному акушеру РФ. И сказали, мол, Марк Аркадьич, нам нужна дочка. Он дал нам специалиста по кличке Профессор. Это оказалась женщина. И вот она собрала нам девочку и подсадила ее Амине. Потом Профессор сказала, что шансы на то, что у меня родится девочка, были один к ста. Наша Ася в очереди была сотая…

А зовут всех на «А», да. Арсений, Аксинья. Ортодоксальные греческие имена. Нормальные. Не Павсикакий же! Мы специально просили знакомых порекомендовать нам что-нибудь. И вот у нас получилась такая А-семейка.