Своим первым громким успехом британский музыкант Алекс Клэр, как это ни странно, обязан компании Microsoft. Несколько лет назад эта компания выбрала его композицию Too Close для рекламы своего браузера Internet Explorer, и именно так она и оказалась в хит-парадах и плей-листах европейских радиостанций.

Казалось, что этим все могло и закончится, но выяснилось, что Алекс может предложить почтенной публике кое-что еще. Сначала в 2011 году был выпущен довольно удачный альбом «The Lateness of the Hour», а совсем недавно за ним последовал и второй релиз — «Three Hearts», и в каждом из альбомов Алексу удается сплавить воедино, казалось бы, несочетаемые жанры и стили.

10 февраля в 20:00 Алекс Клэр выступит в Телеклубе (Карьерная, 16), и перед этим выступлением нам удалось немного пообщаться с ним по «скайпу» и узнать, чем он сможет нас удивить.

— Это ведь уже не первый твой визит в Россию, но так далеко — в Екатеринбург — ты приезжаешь впервые. Чего ты ждешь от этого концерта? Уже загуглил, как далеко от Москвы придется ехать?

— Если честно, то я даже не представляю, чего мне ждать, поэтому, на всякий случай, не жду вообще ничего, и так же я не знаю, чего ждут от меня, так что в этом мы совпадаем. Но у меня, действительно, были выступления в Москве и Санкт-Петербурге, и все прошло отлично.

— В России тебя знают только по одной песне — Too Close — тебя это как-то беспокоит?

— Ну да… хотя я думаю, это здорово, что люди знают хотя бы одну мою песню. По крайней мере, это уже повод приехать в Россию. Все-таки у меня уже два студийных альбома, и я могу рассказать о себе намного больше. И я правда надеюсь, что людям понравится мое шоу — оно очень динамичное, ритмичное, и да, у меня уже были удачные концерты в России, и я не вижу, почему Екатеринбург должен стать исключением.

— Твоя музыка представляет собой смесь многих жанров — соул, джаз, дабстеп — в каком из жанров тебе наиболее комфортно?

— Когда я пишу песню, то просто пишу песню — я даже не задумываюсь, в каком жанре она должна быть. Вообще мой отец был большим фанатом джаза, он очень любил эту музыку, и ее всегда было очень много в нашем доме, но помимо этого я слушал и панк-рок, и хип-хоп, соул-музыку, и еще ребенком у меня были очень разносторонние музыкальные вкусы.

И в наши дни музыка уже совсем не такая, какой была в 80-е. Музыканты, которые работают сейчас, имеют настолько разносторонний вкус — благодаря Интернету, в том числе — что им уже не надо держаться в рамках одного жанра. Можно легко найти любую музыку и любую информацию в сети. У меня такого не было — новую музыку нужно было буквально где-то доставать, и вся музыкальная индустрия носила племенной характер, и если ты слушал какую-то музыку, какой-то жанр, то получалось слушать только его.

Сейчас же те, кто рос в конце 90-х и начале «нулевых», имею более эклектичный музыкальный вкус.

— Тут в первую очередь спасибо Интернету?

— Конечно, iTunes, Napster, Youtube, причем все это стало настолько доступным. Да и музыкантов это здорово изменило. Все равно ведь мы стараемся делать поп-музыку, большинство музыкантов нацелены на масс-продукт, который удовлетворял бы широкие вкусы.

Посмотрите на Францию, музыку, которая идет оттуда — Justice, Daft Punk — и можно легко сказать, что на них повлияло. Музыкальные вкусы во Франции более эклектичные, и это здорово отражается на электронной музыке.

В Великобритании все немного иначе, здесь намного больше людей придерживаются какого-то конкретного жанра, но и здесь многое меняется. Сейчас музыканты хотят совместить разные жанры, и я тут точно не единственный, кто объединил несколько жанров в один продукт.

— А с русской музыкой ты не знаком? Просто мы с редакцией пришли к выводу, что твой голос очень похож на российского певца Григория Лепса — его Путин даже любит. Может споешь какую-нибудь его песню?

— (смеется) К огромному сожалению, ничего такого я не слышал, хотя стоило бы…

— Если бы тебе нужно было рассказать в двух-трех словах про свою музыку человеку, который никогда ее не слышал, что бы ты сказал?

— В трех словах — «от всего сердца». Я считаю, что музыка должна быть выражением чувств и эмоций. И когда я пишу музыку, я в первую очередь стараюсь выразить то, что я чувствовал в определенный момент прошлого или прямо сейчас. В общем, я бы не стал упоминать в описании какие-то жанры, просто — музыка от всего сердца.

Хотя обычно, когда меня спрашивают, что за музыку я играю, я говорю «ну, типа электроники», потому что электроника тут определенно есть, хотя не буду на себя чересчур наговаривать.

— А с какой песни стоило бы начать знакомство с твоей музыкой?

С моего первого альбома я бы посоветовал песню Relax My Beloved, потому что она, по-моему, передает основное ощущение от всего альбома. А самая показательная песня со второго альбома, пожалуй, Never Let You Go. Вот эти две песни лучше всего описывают звучание моей музыки.

— Ты ведь играешь на довольно большом числе инструментов. Есть у тебя любимый?

Гитара. Вообще, когда я сочиняю музыку, в девяти случаях из десяти все начинается с гитары. Это лучший инструмент для того, чтобы выстроить структуру песни, да и текст лучше всего на нее ложится.

— У тебя есть кавер очень известно песни Принца — When Doves Cry, но я слышал, что твой любимый исполнитель Стиви Уандер. Ничего у него перепеть не хотел?

Нет, вряд ли. Знаешь, Стиви Уандер для меня — святая святых, и он один из тех, на кого я точно никогда не буду делать каверы. Его музыка настолько прекрасная, поэтому я просто оставлю ее в покое.

— Ты в довольно зрелом возрасте стал ортодоксальным иудеем. Чем было обусловлено такое решение и как религия повлияла на твою музыку?

— Хоть я и еврей по рождению, но рос я в очень светской семье. Со временем я начал интересоваться иудаизмом как нашей национальной религией и осознал, что это невероятный новый образ жизни для меня.

Я бы не сказал, что религия повлияла на мое творчество напрямую, но косвенно — точно. Ведь если ты как-то кардинально меняешь образ жизни, пытаешься быть позитивным — а в иудаизме два дня в неделю отводятся на то, чтобы осмыслить свои поступки — то это неизбежно имеет эффект на вашу жизнь.

Я бы сказал, что мои взгляды стали намного позитивней, чем раньше. И я понимаю, что религия накладывает определенные ограничения на мою жизнь, на то, как я должен эмоционально или физически выражать свои чувства

Вы ведь знаете, что два дня в неделю в иудаизме полагается отводить на то, чтобы обращать других людей в свою религию, но это не какое-то насильственное навязывание своего мнения — это как раз ни в коем случае не допускается. Просто надо стараться сделать себя и мир чуточку лучше — дело в этом. И моя музыка во многом отражает те изменения, которые произошли в моей жизни, но, опять же не буквально.

Религия не накладывает какие-либо серьезные ограничения на выступления в клубах или на больших сценах — в этом нет ничего неправильного. Я только не выступаю по пятничным вечерам, так как это священное время, и работать вообще нельзя — это самое большое ограничение, но в остальные дни я работаю постоянно. В остальном я чувствую полную свободу в плане самовыражения.