Хоть Екатеринбург город и веселый, столь искрометные компании посещают его нечасто. «Квартет И» окончательно слился в экстазе с «Несчастным случаем», произведя на свет очередной спектакль из серии «Разговоры мужчин». На сей раз — «Письма и песни мужчин среднего возраста времен караоке, дорожных пробок и высоких цен на нефть». Полное название обещают издать когда-нибудь отдельной книжкой… А пока мы пообщались с артистами по поводу спектакля, чувства юмора у людей и собак, тотального диктанта, детей, родителей, писем и песен. Леонид Барац с порога опроверг мнение, будто нынешний спектакль отличается от предыдущих обилием остро-социальной тематики.

— Чем моложе человек, тем он больше смеется. С возрастом люди, как правило, смеются меньше. Ваш юмор тоже становится немного сдержанней, грустней, если угодно… Новый спектакль серьезнее, чем два предыдущих? «День радио», кажется, был самым смешным из всех…

Барац: — Способ осмысления жизни остался тем же, просто темы серьезнее.

Кортнев: — Человек не меньше смеется, он меньше ржет, гогочет, хихикает… Смеха остается столько же, но он становится более сдержанным. Кстати, об этом есть целый эпизод в спектакле.

Барац: — Хотя хотелось бы себе позволять иногда и поржать, очень помогает. Смеяться ведь можно над всем. Все, если приглядеться, довольно смешно. Вопрос в уместности. Уместно ли шутить о только что умершем мужчине при его вдове? Наверное, нет.

Кортнев: — А может, ты хочешь ее поддержать… Мол, а помнишь, когда твой-то полез и провалился…

— Есть теория, что смех свойственен только человеку. Согласны?

Кортнев: — Я точно знаю, что моя бывшая собачка — йоркширский терьер, теперь уже собачка моей мамы — шутит. Причем такой абсолютный Бастер Китон: делает смешные пакости с серьезным лицом.

— В спектакль вошли какие-нибудь из ее шуток?

— Нет, к сожалению, нет. Я уверен, что у братьев наших меньших есть чувство юмора.

— Можно ли развить чувство юмора в человеке?

Камиль: — Можно, если есть изначально задатки. В индивидуальном порядке, тет-а-тет. Или в группах. А вот сейчас… пошутим!

Кортнев: — При наличии некоторых способностей — можно. Нужна постоянная практика.

— Как обычно рождается спектакль? Садитесь, заставляете себя, или ждете вдохновения?

Барац: — Мы пользуемся не парадигмой Жванецкого «можешь не писать — не пиши», а совсем другим принципом. Приходим и начинаем писать. Иногда вдохновение есть, но дает странные плоды. А иногда чувствуешь, что нет его, а вдруг раз и получилось. Есть типичные и архитипичные модели поведения, мы к ним привыкли. А если присмотреться, думаешь, что за идиотизм! Последние наши фильмы и спектакли строятся именно на этом. Проблему такое отношение к ней не отменяет, но помогает с ней жить. В принципе ответа на вопрос «Зачем?» — нет. Но легче жить, когда ты влюблен, и — с юмором. Так легче переносить жизненные невзгоды и тяготы. Это способ сосуществования с трудностями.

— Интересно, каким образом распределяются обязанности при работе?

Кортнев: — Леня и Слава пишут, Кама и Саша играют. А мы соответственно пишем и сочиняем музыку.

Барац: — Мне кажется, в «Несчастном случае» категорически не хватает дурака. Они настолько хорошо музыкально образованны, что иногда приходишь и просишь, мол, ребята, а давайте сделаем так-то и так-то? А у них находится множество аргументов, по которым сделать так — нельзя. Ну, что значит нельзя? Взяли три инструмента и прошлись! Нет, нельзя.

— А у вас дурака хватает?

Барац: — Может, и нам не хватает.

— Если набрать в «Яндексе» «Квартет И», первые три строчки будут посвящены вам, четвертая — басне Крылова «Квартет», а пятая — опять вам. Не собираетесь заняться баснописанием, чтобы окончательно отвоевать пьедестал?

Кортнев: — Надо отдать должное дедушке Крылову. Он эту штуку написал двести лет тому назад, а все еще на четвертой строчке сидит. Посмотрим, что будет через двести лет. Будет ли «Яндекс» вообще…

— Что за история о якобы найденных вашим продюсером в какой-то старой квартире письмах, послуживших отправной точкой спектакля?

Барац: — Давайте сразу уточним, что это вранье. Мы поначалу сами придумали эту историю, а потом отвергли. Но ее успели подхватить. Не было писем. Это же литературный прием. Достоевский, Булгаков так писали…

— Вы сами пишете письма?

Барац: — Уже нет, даже электронные. Только смс-ки.

Кортнев: — Я периодически какие-то пишу, но все равно это раздутые смс-ки, с сокращениями, смайликами. Это средства выразительности, которые отлично заменили рисунки Пушкина на полях.

— Хорошо это или плохо, что эпистолярный жанр уходит?

Кортнев: — Это ни хорошо и не плохо, это жизнь. Даже тотальный диктант, в котором я с удовольствием принял участие, это жалкие судороги, попытка защитить высокий «штиль» в языке. Он неизбежно отомрет. Потому что скорость обмена информацией возросла настолько, что на деепричастные обороты не осталось времени.

— Недавно здесь выступал Евгений Гришковец, который как раз прощался с бумагой.

Барац: — У нас тоже есть ностальгия — по каждому дню. Но происходящее — объективная реальность, сопротивляйся этому или нет. Письмо это произведение, требующее вдумчивого подхода: ты должен сесть, приготовиться… Я помню, как мы со Славой писали письма своим одноклассникам и друзьям, разъехавшимся по разным странам. Мы садились вдвоем и сочиняли шутки. Так, может, все и началось…

— Вы стремитесь к литературности языка, когда пишете?

Барац: - Наоборот, мы ломаем фразу. Леша когда-то пришел к нам на спектакль «Разговоры мужчин» и сказал, мол, вы слишком гладко говорите, надо, чтоб было ощущение, что прямо здесь рождается. Вот я с тех пор «бекаю» и «мекаю».

— Импровизация предполагается?

Кортнев: — В этих двух спектаклях импровизационные вещи закрепились, и мы уже не воспринимаем их как импровизацию. Когда спектакль еще «молодой», мы ходим осторожно, как по узким тропиночкам, стараясь не оступиться. Потом, когда уже тропинки становятся проторенными дорогами, возникает желание чего-то нового.

Камиль: — Святое дело — «расколоть» партнера. Подойдет Федя Добронравов и просит: «Вот это хорошая сцена, добавь там, а?!». Выходишь, и даешь жару, а он стоит, ржет за сценой…

— Задумывались над феноменом юмора?

Барац: — Я периодически в детстве задумывался, а как это я дышу… И сразу что-то начинало мешать дышать…

Кортнев: — У Саши Пушного, очень умного и остроумного человека, есть целое эссе по поводу природы юмора, мне кажется, он вскрыл эту консервную банку.

— Есть ли у вас кумиры среди юмористов-писателей? Может быть, Вересаев или Жванецкий…

Барац: — Насчет вдохновляет, в спектакле Леша читает письмо, написанное абсолютно в стиле Жванецкого. Мы ему даже указали на это. Хотели сделать соответствующий эпиграф… Конечно, Жванецкий, в современном юмористическом поле выделяется абсолютно. Именно тем, что не шутит, а пытается таким способом осмыслить то, что происходит вокруг. Иногда это шутка, иногда это грустно и трогательно. Он писатель. Так что ориентиры — такие. Если говорить о прошлых временах, там список понятен.

— Шутят ли ваши дети?

Барац: — Мои дочки юморят. Младшая спрашивает: «Это я сейчас смешно сказала?». Я оцениваю. Сейчас у нее поветрие — разыгрывает, может написать с маминого телефона якобы мамин текст. Ей кажется, что это смешно. Пытаюсь отучить.

— Но дети наверняка вдохновляют…

Кортнев: — Меня лично полностью отвлекают от каких-то вещей и ни на что не вдохновляют, кроме любви и ласкового к себе отношения. Дети есть дети. Это отдельная жизнь.

— Алексей, в спектакле используются старые песни?

Кортнев: — Там в основном старые и есть, не слишком заигранные на сцене, не шлягеры. Написано несколько новых песен к спектаклю, но они из него ушли, заменены на старые, которые подошли лучше. Самой древней песне — «Аркадий» — лет 20 с лишним. Самой свеженькой, соответственно, год. Свежих песен три.

— Какая из них вами особенно любима?

Кортнев: — Мне очень нравится песня «Суета сует», в которой я, впрочем, не участвую. Удачная вещь получилась, надеюсь, у нее будет хорошая судьба и без спектакля. Сережа Меринов, снимавший ролик «Шла Саша по шоссе», и здесь придумал отличный сценарий.

— Родители ходят на ваши спектакли?

Барац: — Моя мама, послушав письма к маме и папе, после спектакля подошла и сказала: «Прости, сынок. Я должна перед тобой извиниться».

Кортнев: — Папа, к сожалению, умер 10 лет назад. Мама ходит с большим удовольствием не по разу.

Камиль: — Мои родители живут в Волгограде. И мама когда приходит на спектакль, ее реакция всегда примерно одна (показывает) — «Мой сын!» — гордо, хлопая, с улыбкой оглядываясь по сторонам…

Барац: — Такая же реакция у детей!

— На чем, с вашей точки зрения, держится семья? Семейные ценности — ваша излюбленная тема.

Барац: — По-разному. Иногда — на мужестве, иногда на терпении, иногда на любви. Иногда даже на глупости, и тогда не надо за семью держаться.

Камиль: — Это работа обеих сторон.

— Может, что-то же особенно важно?

Кортнев: — Надо уметь слушать и говорить, не накапливая в себе раздражение и претензии. А это возможно только в том случае, если твоя половина тебя слушает. Это позволяет поддерживать если не любовные, то семейные отношения — долгое-долгое время.

— Екатеринбург считается городом довольно веселых людей. Почувствовали?

Кортнев: — Я сегодня рано утром прилетел и столкнулся в аэропорту с прекрасным человеком, который подошел и сказал: «Алексей, пожалуйста, напишите мне автограф. А то моя жена ваше искусство очень полюбляет». Очень интеллигентный, вежливый человек с блокнотиком.

— Кстати, недавно россияне писали Тотальный диктант. Вы не писали?

— Слово «полюбляет» туда не вошло, к сожалению. Я не писал, диктовал. Если бы писал, думаю, на пятерку бы не сдал. Там была пара моментов, где я мог бы ошибиться.

— Что думаете об уровне культуры в нашей стране?

Барац: — Лично мы здороваемся!

Кортнев: — Не ковыряем в носу, по крайней мере, когда кто-то смотрит. Только отвернувшись!

Барац: — А если говорить об уровне культуры в стране, он крайне низок. Я думаю, надо начинать с семьи и образования. И самое главное — соотношение образования и денег, которые ты получаешь потом за свои знания. У нас эта линейка практически сломана. Для того чтобы пробиться вверх нужны совершенно иные усилия и мышцы.

Кортнев: — Т. е. как раз культура для этого и не нужна. Подрастающее поколение прекрасно видит, что бескультурье выигрывает в этом соревновании и занимает руководящие посты, вплоть до руководителей государства. И министра культуры, собственно. А уж как прекрасны его помощники, это просто атас!

— Не возникает ли у вас в этой связи желание, чтобы ваши дети жили не в этой стране?

Кортнев: — У меня возникает желание, чтобы они жили в этой стране, которая была бы иной. Я прекрасно понимаю, что это несбыточная мечта. Мне хочется, чтобы вся эта тварь жила в какой-нибудь другой стране, а мы с вами спокойно жили бы здесь. Но, увы, не получается. Конечно, дети живут в нашем семейном кругу, но это очень небольшое защищенное пространство.

Барац: — У меня возникает такое желание. Моя старшая дочка сейчас поедет учиться в Англию. Здесь ей страшновато и тяжеловато. И если она решит остаться там, я буду не против. Хотя сам я буду жить здесь до последней возможности.