Первый Всемирный фестиваль клоунов закончился на днях в Екатеринбурге. Говорят, право проведения фестиваля наш город выиграл у Москвы и Парижа. В течение пяти дней на манеже цирка при полном аншлаге выступали артисты из Бельгии, Великобритании, России, США и Франции, в том числе такие «звезды» клоунады, как Дэвид Шайнер, Дэвид Ларибль, Оливер Таквин, Сергей Просвирнин. Фестиваль стал прецедентом. Во многом мы обязаны им отмечавшему в эти дни свое 60-летие директору Свердловского цирка Анатолию Марчевскому. Кстати, в конце каждого представления бывший клоун Марчевский совершенно взаправду проходил с шестом по канату под куполом цирка. Вот уж где не невозможны ни «фанера», ни «дубль»! Круглый, как монетка, цирковой манеж не позволяет даже отвернуться «к стенке», чтобы прокашляться, как это делают в театре…
Екатеринбургский государственный цирк имени Валентина Филатова построен в 1980 году на берегу реки Исеть. Здание цирка отличается прекрасной акустикой и необычной конструкцией купола, состоящей из решетчатых ребристых полуарок. По своей конструкции оно считается лучшим в Европе и приспособлено для самых сложных постановок. За 25 лет работы труппа Екатеринбургского цирка поставила около 7,5 тысяч спектаклей.
Представьте, в жизни большинство клоунов — вполне серьезные люди. Пожалуй, гораздо серьезнее иных банкиров и клерков. Ниже — короткие беседы с «пойманными» за кулисами героями яркого циркового праздника, принесшего столько радости и детям, и взрослым :)
Дэвид Шайнер (Великобритания): Одиночество — часть профессии

Мировая знаменитость, выходец из Англии, работал почти без слов, однако -в непосредственном контакте с публикой, которая активно играла в его сценках и послушно танцевала под его дудку, включая толстопузых важных дядек.

— Дэвид, как вы оцениваете местную публику, придумывали ли что-нибудь специально «под нее»?
— Это мой первый приезд в Россию. Публика славная, очень славная. Нет, совершенно ничего не менял в своих репризах. Зрители везде прекрасно понимают то, о чем я шучу.

— Как вы решили стать клоуном?
— Я изучал театр, я профессиональный артист. Много работал просто на улицах Парижа. И затем просто продолжил выступать как клоун, мне это очень понравилось.

— Как вы считаете, вы злой или добрый клоун, или такого деления не существует?
— Да нет, конечно, не существует такого деления! Клоуны просто вызывают различные эмоции.

— Ваша реприза целиком построена на общении, импровизации…
— Каждый раз, конечно, все происходит по-разному. Но большинство людей отлично понимают «молчаливую клоунаду», общение без разговора. Кроме того, темы для шуток — примерно одинаковы везде. Это человеческая природа. Все люди чувствуют примерно похожим образом: доброта, гнев, грусть и счастье. Мы все примерно одинаковы. По крайней мере, Европа, Северная Америка и Южная. Разве что сам юмор в таких странах как Китай, Япония воспринимается по-другому. Японку не поцелуешь так запросто на манеже, как можно поцеловать европейскую женщину или американку :)

— По каким критериям вы выбираете людей, когда вдруг вытаскиваете кого-то из зала играть очередную роль в вашем импровизированном спектакле?
— Я ищу людей наивных, несложных, открытых. Кто не станет долго думать, прежде чем сделать.

— Бывает ли, что вы делаете неверный психологический выбор? И как выпутываетесь потом?
— Конечно, бывает! Когда неверно выбранный тобой человек либо не делает ничего, либо делает что-то абсолютно не то, приходится выбираться из ситуации как можешь. В конце концов, ты артист, и это именно твой номер. Ты начинаешь импровизировать, выплывать.

— Что можете сказать об этом фестивале, о русской публике, когда-то бытовало мнение, что русские люди практически не улыбаются…
— Фестиваль получился фантастический. А русские люди… знаете, полно дурных стереотипов из прошлой жизни. Мол, русские — тяжелые, военизированные коммунисты. Ты никогда не можешь сказать, каковы люди в той или иной стране, пока сам не поедешь в эту страну. Никогда! Ты можешь много читать о стране, но понять, какая она, сможешь, лишь поехав и посмотрев все сам. Не стоит верить и политикам и прессе. Только себе! Русские, как и все, хотят быть счастливыми, жить, наслаждаться своей семьей — в этом они ничуть не отличаются от всех других людей.

— Расскажите о своей семье?
— Я счастливо женат уже двадцать пять лет. Мы до сих пор любим друг друга. Живем в Мюнхене. Моя жена немка. К сожалению, у нас нет детей.

— Ваша жена или вы сам не чувствуете дискомфорта, связанного с вашими постоянными путешествиями?
— Пожалуй, нет. Единственное, иногда бывает одиноко. Но это часть профессии! Все артисты таковы. Вообще, я занимаюсь непосредственно цирком всего третий сезон. Основное мое занятие — театр. Вот уже много лет я работаю в шоу на Бродвее. Теперь я директор Канадского цирка Дюсолей. Это мое основное занятие.

— Вы согласны с выражением, что цирк — последнее прибежище чистого искусства?
— Да, это отлично сказано. Цирк воспитывает и вызывает к жизни ребенка внутри нас. Это абсолютно радостное, честное, невинное искусство. Оно чисто, очень чистое. Оно делает нас счастливыми.

— Не мечтаете ли вы сыграть какую-нибудь другую роль?
— Я создаю нечто вроде Школы юных талантов при своем цирке Дюсолей — в Нью-Йорке. Так что теперь это занимает меня полностью — я ищу новые таланты для своего шоу. Я счастлив своей новой работе. Мне нравится заниматься несколькими разными делами: я актерствую, учу детей в Нью-Йорке, занимаюсь директорством. Но моя любимая работа, безусловно, цирк!

— Вы считаете, этот фестиваль полезен? Можете ли вы почерпнуть что-то полезное для себя из творчества своих коллег?
— Мы должны делать больше таких фестивалей, они очень полезны. Безусловно — ты всегда учишься, ты всегда должен оставаться открытым. Ведь всегда найдется кто-то, кто талантливей тебя. Ты лишь должен оставаться честным сам с собой и — скромным, даже смиренным.

Сергей Просвирнин (Москва): Тебя должны хотеть, как в любви!

«Я был удивлен, что такое мероприятия пройдет не в Москве и не в Петербурге, а в Екатеринбурге. Для меня большая честь получить приглашение на фестиваль», — отметил клоун с более чем 20-летним стажем, заслуженный артист России Сергей Просвирнин. Он приехал в Москву в 14 лет, после 8 классов школы в родном Усолье. А вообще, с детства любил театр, цирк, занимался в драматическом, танцевальном кружках. Играл на музыкальных инструментах, на баяне. «У меня папа музыкант, а мама всю жизнь проработала директором Дворца культуры. От одной девочки, поехавшей поступать в Москву и провалившей экзамен, я узнал, что в Москве есть училище цирка и эстрады. В 1975 году поехал и поступил туда на эстрадное отделение. Закончил училище как артист эстрады. А потом случились гастроли в городе Кривой Рог, где мы работали на манеже цирка. Я встретил ребят, цирковых. Они предложили попробовать выступить с ними. Ну, мы и попробовали. Попробовали, попробовали, и вот я остался», — рассказывает Сергей.

— Нужно ли быть особенным человеком, чтобы стать артистом цирка?
— Думаю, все-таки да. Научиться этому просто так сложно, нужно иметь определенное внутреннее состояние. Ты должен быть классным рассказчиком с хорошей дикцией, голосом. Еще в клоунаде есть чистая пантомима, есть просто комическая ветвь — вот тот же Дэвид Шайнер, который на сцене ничего не говорит, только мычит иногда с разными интонациями… А получается гениально! Так же и мы работаем — если есть необходимость в какой-то реплике, значит, ее можно вставить. Если нет необходимости — можно играть молча. Когда работаешь за рубежом «для додавки» можно продемонстрировать мастерство. Например, профессионально сыграть на музыкальных инструментах. Чтобы это было не «тинтель-минтель». Вот я не могу играть крупное джазовое соло, но тридцать-сорок секунд сыграть так, чтобы дух захватывало — это можно. Очень хорошо, когда есть блистательный партнер — как у меня — профессиональный чечеточник. Сынишка мой выходит третьим, мы бьем чечетку на уровне «American style».

— Вы же снимались в сериале?
— Их было несколько. Чтобы заниматься кино, нужно им заниматься. К сожалению, времени у меня нет. Можно ведь потерять и партнера, и основную работу. Если тебя приглашают — партнер будет сидеть без работы? Но приглашение от Краснопольского я принял с удовольствием. Вспомните его сериалы — «Вечный зов», «Тени исчезают в полдень». У меня в его сериале трагически-комическая роль. Фильм о любви и больном мальчике. Клоун, которого случайно наняли на работу, чтобы он немножко развеселил в больнице этого мальчика, постепенно начинает воспринимать это не как работу. Он работает бесплатно, он проникается к этому мальчику и его семье. Сценаристом фильма был Эдик Резник, из Израиля. После выхода сериала, израильтяне купили картину, и теперь во многих израильских клиниках ввели штатную единицу клоуна. Вот так. Я не проверял, но источники достоверные.

— Вы в жизни такой же веселый, жизнерадостный человек, как на сцене?
— В семье? Не знаю, наверное, нет. Я люблю рыбалку, джазовую музыку. Было бы странно, если бы я пришел с цирка и начал: «Эй, ну что вы тут?!» Нет, конечно. Если собирается компания — не люблю ничего делать специально. Вот кто-то что-то сказал, и я вспомнил какую-то хохму — конечно расскажу. Вообще, в своей компании принимается все, в том числе и нелитературная лексика. Это, кстати, присуще всем артистам. У одних получается талантливо, у других — вульгарно. Таким лучше этим вообще не заниматься…

- А что такое пошлость в цирке?
— Парадоксальная ситуация. Вот видите, зал умирает со смеху, когда работает Шайнер. Сегодня мы с Марчевским говорили — вот сделай я такую клоунаду — «киносъемка», это известный номер. Первое, что мне скажет любой директор цирка: «Так, это очень долго! Не вздумайте показывать вот это и это!» А он делает очень здорово, к нему надо привыкнуть. Он западный артист, юмор немного другой. Он 20 лет живет в центре Европы, в Мюнхене. И вообще, даже если сделано «ниже пояса», если это сделано талантливо, это имеет место быть. А если на уровне Воркуты, или тюремно-сиротского репертуара, который так любят сегодня наше радио и телевидение, ничего, кроме сожаления, это не вызывает.

— Можете в двух словах определить отличие нашей клоунады от западной?
— Что касается меня, я не делаю трюков, сарто-мортале, не жонглирую. Ну вот, казалось бы, реприза «Шапки». Я люблю работать очень быстро — чтобы не было никаких пауз, и вы видите реакцию! С первой шапки — и до последней публика смотрит, открыв рот. Хоп, и другая шапка, другой образ! Тебя должны хотеть, как в любви. Если тебя хотят, ты желанный, в тебе нуждаются — хорошо. Уж любят — не любят, не знаю, но нравишься — это точно!

Борис Оскотский (Москва): Мне хочется удивлять зрителей!

Скорее лирический клоун, с очень добрым круглым лицом — фокусы с ловлей светлячков и кормлением невсамделишных собачек вызвали фурор…

— Борис, вы почему такой грустный стоите?
— Я не грустный, я сосредоточенный! Мне через 10 минут на манеж выходить. Я ухожу на работу.

— Ощущение, что вы клоун философствующий, лирический…
— Лирический? Может быть. Конечно, хорошо, когда клоун смешной. И здорово, когда люди смеются. Но над чем смеются? Есть ведь такие приемы, мы с вами их прекрасно знаем. Что-то снял с себя, покривлялся… Но есть и другой юмор. Есть какие-то законы — что-то можно, а что-то нельзя.

— А что нельзя?
— Я бы задницу никогда не показал, например.

— Вы никогда не хотели сыграть что-нибудь драматическое, трагическое? Без иронии, без сарказма…
— Вы, конечно, хотите, чтобы я сказал «Да!». На самом деле я когда-нибудь приеду к вам сюда на гастроли. У меня же целая гора всевозможных реприз, сценок… Я ведь никогда здесь в Екатеринбурге еще не был! Хотя на самом деле я сам родом из Перми. С удовольствием приехал бы сразу и в Пермь, и в Екатеринбург. Как только Марчевский пригласит, сразу и приеду. На самом деле мне очень хочется удивлять зрителей. Ведь когда зритель пришел в цирк и удивился — это здорово! А если клоун делает что-то хорошо, да еще и удивляет при этом — вот это и есть цирк. Я сам обожаю фокусы, и у меня их немеряно!

— Клоуны-бельгийцы рассказали, что у них уже выработался такой профессиональный страшок: они сыграли репризу, а зал не смеется… У вас такого страха не бывает?
— Бывает, приезжаешь в новый город. Город, где людей часто обманывали. Кричали: «Сенсация!», а потом выходил мыльный пузырь… Люди в таком города заранее напряженные, настороженные сидят. А потом видят, что их не обманули на сей раз, и глядишь, теплеют на глазах, смеются, и оттаивают в конце концов.

Оливеры - Таквер и Дешавю (Бельгия): Стать клоуном, чтобы тебя любили…

Отвечают вдвоем. Хотя больше — невысокий Оливер Таквер. В репризе он — заводной манекен, ломающийся и — вновь способный танцевать, лишь влюбившись в одну из смелых зрительниц, вытащенных долговязым напарником (Дешавю) из зала…

— Оливер, вы с детства хотели стать клоуном, у вас династия?
— У меня никогда не было прямо таки намерения стать клоуном. Так сложилась жизнь. В детстве я очень любил изображать окружающих, занимался пантомимой. И моя первая работа — обучение детей, и в том числе, детей-инвалидов. Именно чтобы учить этих детей двигаться, я и стал заниматься искусством пантомимы и клоунады. Мой отец был бизнесменом, и совершенно не приветствовал мою идею стать клоуном.

— Нужны ли какие-то специальные качества человеку, чтобы стать клоуном?
— Щедрость. Прежде всего, нужна душевная щедрость — чтобы делиться с людьми чем-то светлым и хорошим. Взамен ты всегда получаешь заряд положительных эмоций, и вообще энергии. Когда мы были детьми, мы очень любили дурачиться и смешить людей. Мы были счастливы, когда нам это удавалось.

— В России есть выражение «ребенок в душе». Это про клоунов?
— Во французском, так же, как в английском есть выражение «We're playing comedy». Так вот мы играем всю жизнь как дети. В начале пути ты просто шутишь и не задумываешься над этим. Затем это становится профессией, и если люди вдруг не смеются на твою шутку — ты испытываешь стресс! Ты боишься, что очередная шутка не вызовет смеха. Поверьте, заставить людей смеяться — стоит большого труда! Нужно обязательно попадать в определенный темп.

— Когда вы бываете в компании, испытываете ли определенное давление, вроде «А ну-ка, пошути!»?
— Такое, конечно, бывает. Некоторые люди действительно считают, что если уж ты клоун, так будь добр, шути везде и всюду! Иногда в ответ на такие запросы я говорю, что, во-первых, я слишком дорог! А во-вторых, есть работа, и есть жизнь. И я вправе разделять две этих ипостаси. А вообще шутки сидят внутри, это состояние души. Мы очень много импровизируем.
Для клоуна каждый выход — как в первый раз. Ты должен быть вечно веселым.

— Расскажите о ваших семьях?
— Мы оба неженаты. Хотя я был женат, у меня были жена и двое детей. При нашем образе жизни жить с семьей очень трудно — мы постоянно путешествуем. Но я очень скучаю по своим детям, при первой возможности стараюсь бывать рядом с ними. Они тоже очень скучали по мне раньше, когда были совсем маленькими. А еще они очень полюбили цирк и гордились своим отцом. Кстати говоря, от меня они переняли неспособность работать «с восьми до пяти». У них творческая работа.

— Раньше существовало мнение, что советские люди очень неулыбчивы по сравнению с западными, мало улыбаются.
— Мы много работали с русскими, и узнали их. Да, когда они тебя еще не знают, они несколько насторожены. Но после стопки водки и вообще в процессе общения они становятся прекрасными собеседниками и лучшими друзьями.

— Как, по-вашему, клоуны более уязвимы, чем прочие люди?
— Абсолютно точно, ведь мы очень восприимчивы, чувствительны ко всему. Вообще, мы выбрали в свое время комедию, поскольку очень хотели быть любимыми. Но и нам самим приходится очень много отдавать — такая уж профессия!

Фото Елена Елисеева