На корреспондента Uralweb.ru надели два датчика на грудную клетку (каналы дыхания — грудного и диафрагмального), манжету для измерения АД и три датчика на пальцы. Прибор измерял одновременно дыхательную, сердечно-сосудистую, двигательную активность, потоотделение, а также анализировал голос.

«Вы сейчас представили цифру „1“?», — ни с того ни с сего спросила полиграфолог.
«Нет»
«Представьте какую-нибудь цифру. Какую цифру вы сейчас представили?»
«7»
«Как она выглядит?»
«Перекладина и выпуклость»
«Теперь я буду вам называть цифры, и вы на каждую должны сказать «нет».

Казалось, задача наилегчайшая, но именно на вопрос «Вы загадали цифру 7?» голос сам собой предательски взвизгнул.

«У вас произошло повышение потоотделения, изменение тембра голоса, глухоты голоса, спазм сосудов, изменение частоты сердечных сокращений (снижение, потом резкое повышение), понижение давления и изменение в дыхании», — расшифровали мне мою реактограмму.

Недавно в прямом эфире своей программы «Личный прием» на радиостанции «Эхо Москвы» Евгений Ройзман рассказал, как к нему в общественную приемную пришла девушка с жалобой на то, что ее отказались брать на работу юристом в банк. Все из-за того, что ее сожитель был ранее судим. Как сообщил Ройзман, девушка сочла это нарушением закона и собирается отстаивать свое право работать в кредитном учреждении.

Евгений Вадимович, на удивление, не встал на сторону обиженного. «Банк отвечает за деньги клиентов. У банка есть служба безопасности. И они посмотрели — есть риски, потому что твой парень судимый. Ну, есть определенные риски. У них есть свой опыт. Им лучше тебя не принимать», — объяснил Ройзман.

Банк можно понять. Наряду с ретейлерами, которые также напрямую имеют дело с большими деньгами, они — постоянные клиенты полиграфологов, помогающих им выявлять нечистых на руку сотрудников, а порой и руководителей. Следственные органы также регулярно обращаются к полиграфологу при раскрытии самых разных преступлений — от браконьерства до тяжких убийств с расчленением.

Но только в руках профессионала, а не горе-специалиста, «детектор лжи» способен не солгать сам. Не очернить честного, не обелить виновного, а выполнить поставленную перед ним задачу — установить правду.

К счастью, большинство людей знакомы с полиграфом только благодаря телевизионным ток-шоу. Где на глазах у зрителей известные люди с помощью специалистов по лжи — профайлеров и полиграфологов — вытрясают из своих бывших жен, мужей и любовников признания во всевозможных грехах.

О реальных жизненных ситуациях, когда люди приходят за помощью к полиграфологам, корреспондент портала Uralweb.ru побеседовал с руководителем Центра детекции лжи «Сократ» и екатеринбургского представительства санкт-петербургского Центра детекции лжи полиграфологом Владиславой Игоревной Чечко и ее коллегой, полиграфологом Юлией Ивановной Кривенко.

Владислава Игоревна — майор внутренней службы, в прошлом окончила институт МВД, до обучения на полиграфолога работала следователем, занималась оперативной деятельностью, трудилась в юридической службе ГУФСИН. Юлия Ивановна по образованию психолог, обучение на полиграфолога также проходила в Санкт-Петербурге, специализируется по уголовным делам.

В качестве раритета в кабинете директора центра детекции лжи «Сократ» стоит старинный амерканский «Лафайет», работающий на чернилах и заправленный миллиметровой бумагой. По словам Владиславы Чечко, именно США — законодатели мод в полиграфологии (само слово происходит от греческих «полиграф» — «многопишущий», и «логос» — «учение»).

Итальянский криминалист Чезаре Ломброзо первым ввел понятие «гидросфигмометр» — так назывался первый прибор для детекции лжи. Еще в 1890-х годах с его помощью измеряли давление крови во время полицейских допросов. Криминалист показывал фотографии, в числе которых были кадры преступления, и одновременно фиксировал данные пульса.

— Как часто следствие привлекает к своей работе специалистов вашего профиля, и насколько значима роль психофизиологической экспертизы среди доказательств?

— Правильнее будет поставить вопрос — насколько она значима для раскрытия преступлений. Следственные органы обращаются к нам практически еженедельно. Согласно российскому законодательству, прохождение полиграфа не является прямым доказательством, каковыми являются дактилоскопия и показания свидетелей. Детектор лжи — это косвенное доказательство. Но зачастую мы оказываем большое содействие на этапе предварительного расследования.

В нашей практике были случаи, когда мы помогали искать части тела убитого человека. Часть останков были найдены, а часть — нет. И подозреваемому в совершении преступления задавались вопросы следующего характера: «Вы их сожгли, спрятали в лесу, заморозили в морозилке?». Когда сработал вопрос про лес, начали делить район на части и задавать вопросы про них, пока не дошли до точного места. И оперативники туда поехали и нашли то, что искали. Это доказательство? Нет, это помощь следствию. Доказательства ранее уже были собраны оперативными работниками и следствием.

Полиграф как косвенное доказательство оценивается в совокупности с другими. Но иногда доказательств у следствия бывает очень мало, почти никаких, и полиграф становится основным. Пример из практики. Возле офисного центра в такси на заднее сиденье садится девушка, доезжает до банка, заходит в банк, и как только такси отъезжает, сразу же звонит оператору: «Я забыла в такси сумочку».

Такси возвращается, девушка забирает сумочку, уходит и снова звонит: «У меня в сумке были деньги, а сейчас их нет». Водитель отрицает даже тот факт, что он к этой сумочке, вообще, прикасался. Ни свидетелей, ни отпечатков пальцев. Мы — единственные, кто может как-то помочь. Мы опросили и девушку, и таксиста. У следователя были их показания и наша психофизиологическая экспертиза. Уже после полиграфа последовало признание во лжи одного из испытуемых. Я не могу говорить о том, какие мы получили результаты и кто в итоге стал обвиняемым по делу, но оно ушло в суд.

Самым первым полиграфом в истории человечества можно считать «Уста истины». Уже в древности люди заметили, что когда человек лжет, кое-что изменяется в его организме. Подозреваемого подтаскивали к камню, в котором была выдолблена пасть. Язычники верили в сверхсилу этой глыбы — в то, что уста правды разберутся, и если руку в пасть запустит лжец, то она его покарает.

Так и было: он либо терял сознание, либо начинал биться в конвульсиях. Если ту же манипуляцию с пастью проделывал человек, которого подозревали ошибочно, ничего подобного не происходило.

— Считается, что в полиции и судах не принимают в качестве доказательств записи с видеорегистратора, диктофонные записи. А полиграф принимают?

— Если при расследовании дела один из фигурантов вдруг заявит следователю, что его проверили на полиграфе и «вот вам результаты», то это, безусловно, в качестве доказательства принято не будет. Должна быть соблюдена и оформлена уголовно-процессуальная процедура — привлечение для разбирательства по делу эксперта-полиграфолога. Ставится конкретная задача — определить данные кем-то показания на соответствие действительности. Нас предупреждают об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, за несоблюдение методик. Только в этом случае следствие приобщает психофизиологическую экспертизу к материалам уголовного дела и рассматривает, в том числе, в суде.

— Как часто к вам обращаются люди, которые сами хотят доказать свою невиновность? Что это за категория людей?

— Большей частью это адвокаты, выступающие в качестве заказчиков. Часто отдел полиции не имеет возможности назначить экспертизу, и адвокаты берут это в свои руки. Много обращений по обвинению в мошенничестве, угрозе убийством. Иногда экспертиза проводится в СИЗО, в ИВС.

Полиграф может определить, что человек:

• не имеет криминального прошлого и связи с криминалом;
• не употребляет наркотики;
• не увлекается азартными играми;
• не будет передавать конфиденциальную информацию конкурентам;
• не имеет целью, используя работу в компании, нажиться за ее счет

— Если человек раньше что-то крал, но в данной ситуации невиновен, полиграфолог это отличит?

— Для того, чтобы, отвечая, человек точно понимал, какой кражи касается вопрос — этой или прошлой — с ним проводится предварительная беседа. В самих вопросах делаются привязки к конкретному действию. Вопрос ставится именно таким образом, чтобы отсечь внимание человека от прошлого. Если человек к конкретной краже непричастен, то выраженных психофизиологических реакций на проверочный вопрос не последует. Полиграф — это прибор, который работает только в совокупности с грамотными действиями полиграфолога. Какие вопросы он задаст — это ОЧЕНЬ важно. Вопросы должны формулироваться четко и касаться одного определенного действия. Пример неправильно поставленного вопроса: «Вы когда-нибудь, хотя бы один раз воровали имущество работодателя, деньги работодателя, либо личные вещи сотрудников?»

— Мне недавно рассказали случай, произошедший с одним молодым человеком. В компании, в которой он недолгое время работал, обнаружились денежные хищения. Руководство решило проверить всех сотрудников на полиграфе. И полиграф показал, что он якобы лжет. Хотя сам парень клялся, что никаких денег он в глаза не видел. К ответственности его привлекать не стали, так как, кроме полиграфа, у начальства не было других доказательств его вины. Но его уволили…

— К сожалению, на рынке много горе-полиграфологов, которые обучены ненадлежащим образом. И у людей после таких проверок утрачивается вера в сам метод. Это боль всех полиграфологов, которые работают на совесть. Расценки на услуги полиграфолога на рынке — от 1500 рублей, у нас в «Сократе» — от 5000 рублей. Можно уже по цене понять многое. Иногда нам звонят: «А можно нам всего один вопрос на полчаса за 500 рублей?». Это не семечки, которых можно купить килограмм, а можно маленький кулек. Хочется довести до людей, что проверка на полиграфе — это профессиональная методика, включающая очень большой объем действий, выстроенных в специальные схемы.

По сути специалист проводит собственное предварительное следствие. Это большой кропотливый труд. Один полиграфолог не может за один день проверить больше 2-3 человек. И то, он потом будет весь следующий день сидеть, обрабатывать реактограммы, а не проводить поверки.

Плохо то, что мы узнаем потом, что человек нашел-таки полиграфолога, который согласился: «Мы тут 12 человека за день проверили». В результате кого-то несправедливо обвинили, кто-то, наоборот, решает: «Я воровал, а меня не определили, и я буду дальше воровать и всех обманывать». Поэтому мы постоянно объясняем заказчикам, которые ищут дешево и быстро, к чему это приводит.

— Может ли человек повлиять на показания полиграфа, приняв алкоголь или лекарственные препараты?

— Попытаться, конечно, может. Бывает фармакологическое противодействие. Или иными способами: сокращением мышц, прикусыванием языка. После этого нет смысла задавать человеку вопросы — он этим уже сам на все ответил. Проверка на этом заканчивается и больше не возобновляется. «Выкрутасничать» начинает человек, у которого цель полиграф обмануть. Его спрашиваешь: «Это вы взяли деньги?», а он: «А про какие деньги, напомните, пожалуйста?». Если вы ничего не скрываете, то вы не будете прикусывать язык, глотать таблетки, использовать иные способы. Зачастую ложные сведения о том, как обмануть полиграф, распространяют сами полиграфологи. Чтобы было легче выявлять лжецов.

— А как можно разговаривать с прикушенным языком?

— Как правило, вопрос полиграфолога предполагает два варианта ответа: «да» или «нет». Например, можно ответить на нейтральный вопрос «Сегодня четверг?» и тут же прикусить язык, чтобы реакция на него была более выраженная, чем на проверочный вопрос «Это вы присвоили деньги?». На экране будет взрыв психофизиологических реакций. Но мы отличаем болевой синдром — он иной, нежели реагирование при ложном ответе.

Некоторые кладут в обувь кнопку. Мы задаем вопрос — человек нажимает на острие кнопки в ботинке. А мы это все видим на экране. Помимо датчиков на теле, датчики микротремора встроены в кресло. И они фиксируют любое поерзывание. Но сама по себе нервозность еще ни на что не указывает. Ни в коем случае нельзя делать вывод по одному какому-то признаку, все оценивается только в совокупности. Нет ни одного человека, кто бы к нам пришел и не волновался. Это называется «эффект новизны».

— А в быту полиграфолог может определить ложь, увидеть, где близкий человек привирает?

— Да конечно может. Но нам еще во время учебы сказали очень важную вещь: «Если вы не научитесь отделять работу от дома, то беда всем вашим личным отношениям. Учитесь отключаться от работы и быть просто человеком».

— Я правильно понимаю, что далеко не всегда владельцы бизнеса в случае краж или хищений обращаются в полицию, а предпочитают разобраться с помощью полиграфолога?

— Совершенно верно. Часто вариант решения проблемы с помощью полиграфа, без привлечения полиции предпочитают обеспеченные люди, заподозрившие в кражах домашний персонал. Также очень много компаний, которые сразу же звонят нам, и далеко не все из них обращаются в полицию потом. В этом нет ничего противозаконного. Человек говорит: «Мне просто надо знать — кто, и убрать этого человека из коллектива».

Это не обязательно прямые хищения и кражи из кошельков коллег или выручки из кассы. Вариантов ситуаций очень много, в зависимости от занимаемого человеком положения. В каждой должности свои факторы риска — так это называется. Во многих федеральных компаниях есть штатный полиграфолог. Но это неправильно — отправлять к нему на проверку представителя руководящего звена. Не только с точки зрения субординации, но и с точки зрения выстраивания диалога при проверке. Нужен независимый специалист. Поэтому у нас есть договоры с крупными банками и торговыми сетями.

— А насколько распространен полиграф в силовых структурах? Я слышала, что за отказ от прохождения полиграфа в ФСБ сразу увольняют.

— Там трудятся свои, штатные полиграфологи, они работают с личным составом. На данный момент я не знакома с внутренними документами, регламентирующими их деятельность, поэтому комментировать не могу. Но есть общее трудовое законодательство, которому подчиняются все, и федеральные силовые структуры, в том числе. Там нет такого основания для увольнения, как «отказ от прохождения проверки на полиграфе». Другое дело, что подобный момент может служить поводом для дальнейших проверок.

— А разведчики-нелегалы могут обмануть полиграф?

— Могут. Далеко не все сотрудники спецслужб этому обучены — только те, в чьи обязанности входят особые задачи. Но методики такие есть. Бывает, иногда люди звонят и говорят: «Мне предстоит проверка на полиграфе, можете научить меня, как обмануть?». Ответ всегда «нет». Во-первых, это неэтично с точки зрения профессиональной этики. А кроме того, это требует очень длительного времени. Это серьезная работа в тандеме самого человека и полиграфолога. И даже не одного.

— Полиграфолог способен отличить темные фантазии человека от реальности?

— Если человек приводил в действие свой преступный замысел, у него все это хранится в памяти. А если человек только мечтал «Вот было бы хорошо банк обворовать!», у него нет в памяти ни как он зашел в хранилище, ни как он ввел пароли и коды и перевел деньги на свой счет. Профессиональный полиграфолог отличается от непрофессионального умением ставить правильные вопросы.

— В таком случае, может ли полиграф помочь человеку ответить на экзистенциальные вопросы, помочь разрешить дилемму, принять жизненно важное решение? Например, переезжать ли в другую страну, заводить ли семью и детей? Может полиграф помочь узнать ответы, которые содержатся у человека в подкорке?

— Полиграф работает с информацией, которая хранится у человека в памяти. «Держал в руках — не держал», «Намеревалась залезть в ее сумочку, но не вышло, или не намеревалась?». Человек точно помнит, что он сделал. Хотя нам и такие заказы приходили: «Я хочу разобраться, люблю ли я свою девушку». С просьбой «Хочу разобраться в себе» — это к психологу, а не к полиграфологу.