«Города как люди, с кем-то складывается, с кем-то нет», — открывая встречу заметила Анна Матвеева. «Екатеринбург открывается не сразу, и не всем», — добавила она. Писательница сообщила, что по линии отца является коренной екатеринбурженкой во многих поколениях. «Мой пра-пра-пра-пра-прадед был рабочим Екатеринбургского монетного двора», — говорит она. Но, родившись в уральской столице, полюбила она Екатеринбург уже будучи взрослой. «В детстве он казался мне серым, хмурым городом, с мрачными зданиями, и даже Набережная его не спасала, — говорит Анна. — Мне кажется, даже солнца в нем в моем детстве было значительно меньше, чем сейчас».

«Свердловск был закрытым городом, из иностранцев к нам приезжали только чехи и монголы. Чехи — на ВИЗовский завод по обмену, монголы — учиться в Уральский университет. Я с детства полюбила Францию, после того, как до дыр зачитала „Три мушкетера“. Я ее себе такой и представляла — как у Дюма. Я понимала, что мне, девочке из Свердловска, там никогда не побывать».

Сегодня Париж — второй ее любимый город, который она также полюбила не сразу. Анна сама водит экскурсии и по Екатеринбургу, и по Парижу — настолько близкО теперь ее знакомство с французской столицей. У Анны Матвеевой есть повесть про девочку, которая уехала жить в Париж. Называется эта повесть «Екатеринбург». А вот городом, с которым любви у Анны Матвеевой не сложилось, стал Питер. «Не люблю Петербург».

Сама Анна говорит, что не готова покинуть родной город, но восхищается людьми, которые в зрелом возрасте круто меняют свою жизнь и переезжают, к примеру, в Москву. «Меня всегда восхищает в людях то, на что я сама не способна», — говорит она. И поясняет, что ее переезд неизбежно повлек бы большие изменения в жизни близких ей людей, прежде всего, пожилого отца, поэтому для себя она такой вариант не рассматривает. «Кроме того, чтобы решить по работе тот или иной вопрос, мне достаточно сделать два-три звонка, потому что я в Екатеринбурге всех знаю, меня все знают».

Местами, куда Анна Матвеева обязательно повела бы экскурсантов (собственно, и водит своих иногородних друзей из той же Москвы), являются Каменные палатки и Букашкинская тропа. Ее очень радует, что экскурсии по Екатеринбургу стали водить не профессиональные гиды, а обычные люди, которые просто хорошо знают и любят свой район или историческое место.

Каменные палатки Анна Матвеева считает территорией мистически-зловещей. В одном из своих произведений она даже сделала их местом, где разворачиваются такого рода события. По ее мнению, неслучайно именно здесь столетие назад собирались на свои тайные «маевки» большевики во главе с Яковом Свердловым.

Трагические события, происходившие в жизни Свердловска-Екатеринбурга всегда будоражили ее писательское воображение и обычный человеческий интерес. Кровавых маньяков, таких, как орудовавший в 1980-х годах убийца-некрофил Николай Фефилов или первый в истории СССР несовершеннолетний маньяк-педофил Владимир Винничевский, который в детстве дружил с будущим великим скульптором Эрнстом Неизвестным, Анна Матвеева тоже считает пусть темной, неприглядной, но частью истории города.

«В те времена расстрелянных, в том числе убийц хоронили на 12-м километре Московского тракта, где спустя много лет на мемориале жертвам политических репрессий Эрнстом Неизвестным был установлен монумент в виде петли. Случайно ли это?», — сама теряется в догадках Анна Матвеева.

Тайну перевала Дятлова, которой посвящена ее повесть, она считает «уральским „Титаником“. „Тайна гибели дятловцев никогда не будет разгадана“, — считает писательница. Бешеный интерес к трагедии на Горе Мертвецов она сама объясняет психологией людей. „Каждый человек считает себя самым умным."Уж я-то точно знаю, кто убийца“, — думает каждый. Сыщики не знают, автор детектива не знает, но уж я-то в этом разберусь».

Сама Анна сегодня склоняется к версии, что причиной гибели студентов турклуба УПИ стало трагическое стечение обстоятельств, природный катаклизм.

Борис Минаев попросил Анну охарактеризовать уральцев, назвать главную, по ее личному мнению, отличительную черту свердловчан.

«Я, вообще, не считаю, что есть какой-то „уральский характер“, — ответила Анна Матвеева. — Но главной нашей чертой я бы назвала то, что мы много работаем. Мы умеем хорошо и много работать, я утверждаю это с уверенностью, потому что я много где была и могу сравнивать».

Писательница призналась, что формированию ее нового, любящего взгляда на родной город послужили, в том числе, книги писателя Алексея Иванова (который, по словам Бориса Минаева, тоже назвал основой уральского характера труд). Но, в отличие от Иванова, она не согласна с тем, что в 1990-е годы у нас был «Ебург». «Это был все тот же Свердловск. А потом появился Екатеринбург, распустился как дивный цветок», — говорит она.

Одна из новых книг Анны Матвеевой посвящена знаменитым землякам-екатеринбуржцам. По мнению писательницы, для Москвы такое написать она бы не смогла. «Москва ОЧЕНЬ разная, у вас всего ОЧЕНЬ много, и как все это можно уместить в одной книге, мне трудно представить. Я бы не взялась». По ее мнению, можно собрать в одну книгу людей-величин Хабаровска, Новосибирска, других региональных городов. Она считает, что в каждом из них есть историческая личность, достойная того, чтобы о ней узнала вся Россия.

«Взять Ульяновск, небольшой город. Но там был такой профессор Любищев, который еще до появления тайм-менеджмента вел дневники, в которые записывал буквально всю свою жизнь. Его записи выглядели примерно так „Брился утром — 7 минут, приходил сын — 30 минут“. Согласитесь, это же интересно?!»

На вопрос одной из слушательниц в зале, не считает ли Анна, что бренд Урала, продвигаемый через Павла Бажова и его сказы, несколько устарел и не вызывает интереса, Матвеева ответила, что не разделяет этого мнения, и желает хозяйке медной горы и другим сказочным героям, созданным Бажовым, служить во славу Урала еще долгие годы.