«Ненастье — это самозакабаление»

Я с «афганцами» не общался с тех пор, как собирал материал для «Ебурга» (книга о Екатеринбурге переходного периода от советской эпохи к современности, изданная в 2014 году. — Ред.). Но в последние дни они снова появились в моей жизни, что, собственно говоря, понятно. У меня есть реакция и от российских «афганцев», и от екатеринбургских. Первые однозначно за роман «Ненастье», у вторых отношение двойственное. С одной стороны, они благодарят, что подняли их тему, что на основе событий написан роман и снят фильм (в центре романа «Ненастье» — ветеран войны в Афганистане и Союз ветеранов — одновременно общественная, предпринимательская и криминальная организация. — Ред.). Но с другой — они вносят свои коррективы. К подобным коррективам я отношусь скептически, так как у каждого из них своя точка зрения на те события, и [в поправках] больше мелких деталей, чем больших.

Мне кажется, эти коррективы продиктованы желанием выставить себя в несколько ином свете. В этой связи я хочу вспомнить одну реакцию на мою книгу «Ебург». Один из злодеев, который стал прототипом для героя книги, отправил мне большое сообщение, в котором говорилось, что книга плохая, автор все переврал. И какие же у него были претензии? А, например, такие. Я писал, что он стрелял из подвального окошка второго подъезда, а на самом деле он стрелял из подвального окошка третьего подъезда. И таких корректив, из которых делаются большие обобщения, огромное количество. В том числе и по «Ненастью».

Что касается сериала, то у моего романа и у фильма разные художественные задачи. Я писал не только о 90-х годах. Я писал о ситуации ненастья, которая в российской истории не прекращается. Поэтому у меня действие начинается еще во времена Советского Союза и заканчивается в 2008 году, 90-е годы — только большая часть романа, но не все.

Что такое ненастье в моем романе? Это закабаление, ситуация, когда человек сам себя загоняет в ловушку и не может из этой ловушки выйти, пока не изменит самого себя. Один вид таких ловушек — личностные. Например, для Сереги Лихолетова такой ловушкой была афганская идея (руководитель Союза ветеранов полагал, что «афганцы», кем бы они ни были — бандитами или «ментами», должны помогать друг другу, но просчитался. — Ред.). И жить с этой идеей он не мог, когда вышел из тюрьмы, и отказаться от нее он тоже не мог. Поэтому и погиб. Такой же ловушкой для Германа Неволина были деньги, которые он украл (из инкассаторской машины, которую водил; в реальности подобная история произошла в Перми в 2009 году. — Ред.): и унести с собой не мог, и бросить не мог. Ему нужно было преодолеть самого себя, и только после этого он мог вырваться из этой ловушки. Есть подобные социальные ловушки. Одну из них я описываю, когда четыре солдата прячутся в развалинах во время войны в Афганистане. Они и уйти оттуда не могут, и оставаться там бессмысленно. Им надо как-то менять себя и ситуацию.

Хотя сериал — только интерпретация моего романа, он мне понравился.

У меня в романе больше насилия, экстремизма, мата, в сериале его вообще нет. В сериале мне понравилась одна сцена, когда автобус везет «афганских» жен на заселение домов (предназначавшихся «афганцам», но отданных муниципалитетом банку за долги. — Ред.). Все понимают, что этот момент взят из реальной истории, когда «афганцы» «отвоевали» себе дома на Таганской в Екатеринбурге. Там звучит прекрасная музыка, едет автобус, наполненный прекрасными женщинами. Понятно, что это символ ковчега, символ новой жизни. Когда эти символы воплощаются на примере «афганцев», то это включает их в общечеловеческую парадигму. Не выделяет их из состава народа, а говорит, что они плоть от плоти народа. И даже если фильм «афганцам» не понравился, тем не менее он делает их другим русским людям ближе, чем было до фильма.

Является ли аморальным, что я продал каналу «Россия» право на экранизацию книги «Ненастье»? Людоед Иванов выдирал деньги из рук умирающих сирот? Да, я знаю специфику канала «Россия», но это меня не пугало. Для меня здесь нет никакой политики. При этом я никому бы не отдал свою книгу для экранизации бесплатно. Я профессиональный писатель, зарабатываю тем, что продаю свои произведения. Либо в виде книг, либо в виде прав на экранизацию. Причем только тем, кто может экранизировать мои книги. Канал «Россия» — один из немногих, кто смог это сделать. Маленькая контора не справилась бы с такой задачей.