«В тот роковой вечер в Ницце я повез своих друзей на Английскую набережную посмотреть фейерверк в день взятия Бастилии. Их было трое — наш иподиакон-чтец Игорь Шелешко и его русские друзья Наталья и Роман, приехавшие из Антверпена», — начинает свой трагический рассказ протоиерей Николаевского собора в Ницце отец Андрей, настоятель самого большого православного храма в Европе.

Этот красивый тридцатипятилетний мужчина, возглавивший русскую церковь в Ницце лишь год назад (блестящая карьера для священника), явно волнуется. Только что ему пришлось отслужить панихиду по своим покойным друзьям. За поминальным столом прямо во дворе собора собрались русские прихожане. Уже подняты стаканы с вином за «мучеников, невинно убиенных».

«Была ледяная ночь, с моря дул мощный ветер, и мы все замерзли. И это в июле, в Ницце! Господь всегда посылает знаки, — продолжает свой рассказ отец Андрей. — Я высадил ребят у набережной и стал искать парковку. Кружил некоторое время и заехал на авеню du Bellet. И вот тут совсем рядом я услышал беспорядочную стрельбу. Поначалу решил, что это фейерверк. Но вдруг увидел, что люди падают на землю, как подкошенные. Остальные в панике бегут с набережной, въезд на которую был перекрыт. Я понял, что случилась беда. А передо мной какой-то идиот, прости Господи, дисциплинированно стоял на светофоре, дожидаясь зеленого света. Я отчаянно ему сигналил, чтоб прорваться к ребятам. И вдруг получаю смс от Натальи: мы идем к храму, на бульвар Гамбетта. Значит, они живы! Я рванул на бульвар, медленно ехал, стараясь их не пропустить. Никого! Я бросил машину и побежал на набережную. Вокруг творился ад. Я увидел тела детишек, раздавленных людей вокруг. В полном шоке я метался по набережной, и вдруг узнал сумочку Натальи. Кто-то уже прикрыл ее тело полотенцем. Она лежала лицом вниз, и страшно было смотреть на то, что от нее осталось. Потом нашел нашего священника Игоря, его тоже прикрыли полотенцем. А Романа, как позже выяснилось, уже увезли на скорой, и по пути он скончался».

«Я бросился к полицейским: пожалуйста, запишите мой номер телефона, я знаю этих людей. Я их опознал, потом это будет труднее сделать. От меня все отмахивались. Вокруг был полный бардак и суматоха. Прибыли военные, которые оттеснили меня. И только потом я сообразил: было две стрельбы. Первую услышал я, когда террорист только начал свое движение по набережной. Вторая: когда полицейские застрелили убийцу. И потом мои друзья (не могу назвать их фамилии, они бы не хотели впутываться в эту историю) рассказали, ЧТО они видели на набережной. Когда грузовик только начал набирать скорость, ворота фургона распахнулись, и оттуда начали стрелять по людям. Потом несколько террористов выскочили и открыли огонь по толпе. После они скрылись с места преступления. Это и был тот момент, когда я услышал первую стрельбу, почти в двух километрах от авеню де Риволи, где спустя несколько минут полицейские расстреляли террориста. Поверьте, мои друзья не параноики и не истерики. Им можно доверять. И я разумный человек. И могу определить, как близко от меня стреляют. Да и по карте все сходится».

«Выходит, полиция скрывает правду, и в городе затаились вооруженные террористы, — замечаю я. — И это при том, что сегодня на улицах я не встретила ни одного полицейского!»

«Да они тут все отмороженные. Никто из силовых структур не был уволен. Никаких мер безопасности не принято. И при этом невероятное легкомыслие. Из ресторанов и баров доносится музыка. Абсолютно аморальные люди! Вчера вечером недалеко от собора мы услышали „стрельбу“! Оказалось, какие-то нелюди запустили частный фейерверк в Grand hotel. И это при том, что в стране трехдневный траур! Мы решили, что где-то идет перестрелка, с одной женщиной в церкви случилась истерика. Оказалось, просто богачи развлекаются. Что им чужая смерть или траур?!»

ПРЕКРАСНОДУШИЕ ФРАНЦУЗСКИХ МЕДИА

Что может случиться в стране, где правят бал «свобода, равенство, братство»? Только политкорректные вещи. Все французские газеты на первых страницах поместили историю, что первой в бойне на набережной Ниццы погибла 62-летняя мусульманка Фатима, «замечательная мать и достойная жена». Нет сомнений! Далее идут имена всех погибших арабов, а французы и иностранцы — на вторых страницах.

Газеты всячески подчеркивают, что убийца — вовсе не террорист, а просто сумасшедший. Он любил девочек, танцевал в латиноамериканских школах, занимался в фитнес-центре и был якобы равнодушен к религии. Просто внезапно он сошел с ума. Жара, знаете ли, жена бросила, трудная жизнь. Словом, мало ли что может прийти человеку в голову. Главное, он — НЕ МУСУЛЬМАНИН, а так. Родом из Туниса, и все. При чем тут ИГИЛ*?

«Мы должны выбрать между любовью и страхом, — с пафосом заявила мне молоденькая хорошенькая француженка по имени Изабель. — Мы все здесь французы». Изабель широким жестом обводит набережную Ниццы, где как назло тусуются одни африканцы и арабы. «У нас одно мышление и одни взгляды, хотя и разный цвет кожи. Мы не расисты. Франция — светская страна, и мусульмане — наши братья». Немножко нелогично, но для блондинки вполне приличная толерантная речь.

ИЗ БЕСЛАНА В НИЦЦУ

Сослан Дауров, рыжий веснушчатый симпатичный осетин, родился в Беслане. И ходил в ту самую школу номер один.

«Я учился в этой школе, но родители решили нас с братом перевести в другую, — рассказывает он. — Брату Давиду было десять лет, а мне девять. Но брат настоял, что первое сентября он проведет со своими друзьями в старой школе. Он отправился туда с папой, а я с мамой — в новую школу. Когда Давид пошел дарить цветы своей прежней учительнице, все и началось. Террористы захватили школу, и сразу отделили взрослых мужчин от детей. Их завели в одну комнату и бросили туда гранату. Моему отцу повезло: он сумел выбить дверь, и хотя убийцы открыли стрельбу, по счастью он не пострадал. Но бежал так, что от ботинок остались одни ошметки. А вот брат мой погиб. Я не буду вам рассказывать, что это было для нас.

А потом мы эмигрировали во Францию. Хотели, чтобы все самое страшное осталось позади. Я выучился на электрика, стал нормально зарабатывать. Хорошая жизнь. А в день взятия Бастилии я взял младших брата и сестру, 12 и 10 лет, и пошел на набережную показать им салют. Со мной был мой друг со своей девушкой, которые спустились на пляж. Нас спасло то, что мы увидели загоревшуюся урну в стороне: кто-то бросил туда бычок. Побежали тушить ее кока-колой.

И вдруг какие-то странные звуки за спиной. Я обернулся и увидел несущийся грузовик с потушенными фарами. Странно, что я помню только руки водителя в свете огней. Сначала я подумал, что у машины отказали тормоза. Но тут я увидел женщину с коляской, которая пыталась убежать, но грузовик вильнул и снес ее вместе с коляской. Сначала я остолбенел, а потом схватил брата и сестру и бросился к какому-то памятнику. Даже не знаю, как он называется. Мы укрылись за ним и только почувствовали свист воздуха от проносившегося мимо грузовика.

Я бросился к другу на пляж. Мы оставили детей с его девушкой. И потом почему-то побежали за грузовиком. Нелепая мысль: мы хотели его остановить. И все время бежали, задыхаясь. А потом увидели парня на скутере: он догнал убийцу и попытался открыть дверь грузовика на полном ходу, а тот его ударил через окно. Я не знаю, что случилось с тем парнем. Выжил ли он или попал под колеса. Все смешалось, как во сне. Мы вернулись на пляж. Мои брат и сестра дрожали, мы закрыли им глаза, чтобы вывести с набережной. Я не хотел, чтоб они видели убитых и раненых. Мой братишка все время спрашивал: почему этот человек хотел всех убить? Что мне ему ответить? Почему террористы хотели убить нас, детей, в Беслане? Мне дважды пришлось пройти через это и остаться в живых. Я верю в Бога, который для чего-то меня спас. Ведь не просто так, правда?"

СМЕРТЬ — ЭТО НЕ МОДНО И НЕ КРАСИВО

Богатые люди верят, что они бессмертны. Ницца, самый легкомысленный и праздный город Франции, делает вид, что ничего не произошло. Вы скажете, что это мужество? Нет, это трусость и равнодушие. Жадность к деньгам и пошлость. Триста человек пострадали от теракта, но город смеется. Ни слова о смерти. Это неприлично. Даже полицейские здесь должны выглядеть случайными прохожими, чтобы не раздражать эту ярмарку тщеславия.

«Вы знаете, я почему-то думал, что русские богачи, олигархи, которых здесь полным-полно, зная о нашей беде, о погибших прихожанах, позвонят в церковь и предложат помощь, но никто не позвонил, — с горечью говорит настоятель Николаевского кафедрального собора отец Андрей. — Через полторы недели нам должны выдать тела погибших русских в закрытых гробах. Мы должны оплатить их отправку на родину, приезд и помощь их родственникам. Во Франции все дорого. И вдруг русские оказались не нужны даже своим русским. Смерть — это не гламурно, не модно. Деньги любят праздность, а Ницца — вечный праздник».