Франция — на грани революции или гражданской войны, если посмотреть на телекартинки. Нет, ничего похожего на «красный май» 1968-го пока нет. Тогда на пике событий в общенациональной забастовке участвовало 11 миллионов, сегодня — сотни тысяч. Тогда правительство было парализовано, де Голль бежал из страны. Правда, всего на несколько часов. Сейчас все на местах. Блокады портов, нефтеперерабатывающих центров и даже АЭС идут, но продолжается и нормальная повседневная жизнь.

Правда, вместо долива по случаю обычных 15-20 литров в машину я, как и все другие здесь в Нормандии, стараюсь залить под завязку. Сообщают, что продажи бензина подскочили в 5 раз против обычного. В Нормандии все опасаются, что вот-вот вовсе не будет. На заправке в деревне висит бумажка panne, то есть «бензина нет совсем», но в городке хоть и очередь, но заправляют. Сегодня автотанкер-бензовоз привез топливо для бойлера, залил, теперь до осени хватит. Спрашиваю знакомого водилу бензовоза, как у вас там, еще осталось. На центральном депо пусто, отвечает, но потом усмехается: «А мы заранее запаслись, так что ничего».

Здесь в Нормандии ситуация особенно острая из-за блокад. В целом по стране до 30% заправок или вовсе остались без топлива, или пусты по некоторым категориям. В одних местах кончился дизель, в других нет 95-го.

Несколько пояснений. Массовые протесты вызвала очередная попытка правительства социалистов реформировать трудовое законодательство в пользу «либерализации». Речь идет об ослаблении ограничений по продолжительности рабочей недели. Не вообще об отмене 35-часовой недели, а о возможности договориться о дополнительных часах. В повестке — еще ряд послаблений для нанимателей. О тотальной либерализации по «англо-саксконскому» образцу речь не идет.

Даже эти осторожные попытки правительства реформировать экономику профсоюзы приняли в штыки. Против выступили все ведущие профсоюзные объединения, включая и тех, что традиционно поддерживают правящих социалистов. Блокады и протесты организует в основном CGT (Confédération générale du travail) — Всеобщая конфедерация труда. Кто помнит советские времена, тогда Всеобщая конфедерация труда была боевым отрядом французского пролетариата, профсоюзным крылом французской компартии. Сейчас времена изменились, про пролетариат не любят вспоминать, чуть ли не всех записали в некий «средний класс», а с компартией CGT формально связи прекратила, но боевитости не утратила, как и серьезного влияния на политику, экономику и настроения в обществе.

Не связано прямо с протестами против «закона о труде» или «закона эль-Хомри» (по имени министра труда Мириам эль-Хомри) еще одна волна протестов — nuit debout, то есть «ночные стояния». Это такое продолжение «оккупая». Группы людей собираются вечерами на «ассамблеи», как их называют. Происходит это на городских площадях, в скверах. Обсуждают общественные, политические, социальные проблемы. Это движение выросло из застольной идеи небольшой группы парижских интеллектуалов и неожиданно для политического и профсоюзного истеблишмента приобрело огромную популярность по всей стране. Закон о трудовой реформе тоже, разумеется, обсуждают, но не только его. На ночные ассамблеи собирается иногда несколько десятков человек, иногда несколько сот, реже по нескольку тысяч. Они проходят, как правило, спокойно, хотя споры бывают горячими, а в конце атмосфера может показаться как на каком-нибудь шумном фестивале.

К столкновениям в телевизоре ночные ассамблеи отношения никакого не имеют, или имеют случайное. Столкновения действительно происходят. В полицию летят различные метательные снаряды, по «манифестантам» пуляют баллончиками с газовыми смесями. Однако это не «массовые столкновения», а отдельные стычки на полях действительно массовых, в основном хорошо организованных, дисциплинированных демонстраций и маршей, где «дружинники» не допускают агрессивного поведения вообще и в отношении полиции, в частности. Стычки устраивают небольшие группы радикальной молодежи, в основном леворадикальной. Они приходят на общие манифестации, заранее приготовившись — балаклавы, защитные очки, перчатки, капли, даже противогазы. И присоседившись, пытаются завязать «уличные бои».

Какой-то политический ярлык на них навесить сложно. Тут есть и анархизм, и просто «протестный спорт» — все взорвать, чтоб знали эти «свиньи-буржуи и их прихвостни». Их еще называют словом «задисты», от аббревиатуры ZAD — zone a defendre, используемой некоторыми протестными группами. По словам знатоков, с началом нынешней волны протестов задисты изменили тактику. Если раньше устраивали потасовки в конце официальных акций протеста, то сейчас пытаются устроить заварушку с самого начала. Ответная тактика полиции: изолировать задистов от основной массы демонстрантов, оттеснить, а особо агрессивных задержать. В день массовых протестных действий на этой неделе 77 человек было задержано полицией (36 — в Париже), 15 полицейских получили ранения.

Сами французы к протестам относятся в основном сочувственно. Опрос службы IFOP показал, что шесть из каждых десяти французов поддерживают протестующих. Другая служба, Opinionway, вывела, что 66% считают необходимым отказ от нового закона о труде. Сопротивление «либеральным» реформам, действительно, необходимым французской экономике, вырастает в страх, иногда преувеличенный, перед любымы переменами.

Как будут развиваться события, сразу не скажешь. Вероятнее, что правительство пойдет на уступки, а начинающийся 10 июня в Париже Чемпионат Европы по футболу переключит внимание всех на спорт. Да и сезон отпусков подойдет.

В разгар майских событий 68-го года де Голль вроде дрогнул, выехал из страны. Но потом взял себя в руки, вернулся, распустил парламент и назначил новые выборы. Революция чуть ли не в момент схлынула. Случится ли нечто похожее и сейчас, скоро увидим.