Говоря о месте преступления (самый центр Москвы у Кремля, на Большом Москворецком мосту), Андрей Солдатов анализирует: «Проблема этого заключается не в камере и просматриваемости, она заключается в том, что во всей этой зоне очень сложно оставаться незамеченным на автотранспорте или даже пешком. Это место требует очень серьезной логистической проработки и координации между теми людьми, которые занимались этой операцией. Мое глубокое убеждение, что в этом участвовало несколько людей, возможно, несколько команд. Одни люди шли физически за ним, выясняя, как он идет, куда он идет, с какой скоростью.

Они должны были координировать свои действия с людьми, которые ехали в машине. И именно здесь заключается самое узкое место, потому что на мосту невозможно припарковаться, под мостом припарковаться тоже нельзя, нельзя стоять на набережных, на улицах, прилегающих к мосту, это сделать довольно сложно. Даже если вы это сделали, то до моста ехать — занимает какое-то время. Поэтому должна была работать очень профессиональная команда, которая все это координировала, чтобы поймать Немцова там, где он шел, чтобы не поймать его раньше, не поймать его позже, а именно там, где это произошло…

Технологически… можно было бы намного проще место найти. Это касается не только места, но и выбора оружия преступления и способа. Можно было это сделать намного проще, не используя такое количество человеческого ресурса. Можно было подстеречь его в подъезде, например. Масса вариантов, которые можно было провернуть, но здесь был выбран технологически очень сложный способ, требующий участия большого количества людей с очень высокой подготовкой. Я хочу подчеркнуть этот момент, потому что это очень важно: обычной рядовой подготовки спецназа ГРУ здесь бы не хватило — это должна быть действительно очень профессиональная команда".

Поэтому Андрей Солдатов соглашается, что место убийства было выбрано демонстративно. Не случайность также и время, выбранное для совершения преступления — незадолго до выступления оппозиции, которое было назначено на 1 марта и когда шанс на наружное наблюдение перед акцией выше, чем неделю после неё. «Спустя неделю после марша ситуация для совершения такого рода операции была бы проще. Но почему-то было принято решение осуществить ее именно в это время. То есть это имело определенное символичное значение», — отмечает он.

Эксперт полагает, что до сих пор полностью не восстановлена картина преступления. «Сразу было две версии, по одной из них из машины были выстрелы, по другой, что человек резко вскочил в машину и уехал. Но, к сожалению, это не меняет тезис, что этот процесс скоординированный. Потому что там невозможно было, например, оставить машину припаркованной, убийца сделал свое дело, потом сел в свою машину и уехал. Для меня лично поразительным является профессионализм тех людей, кто координировал это, фактически он прыгнул в машину, которая проезжала мимо. Если это так, то это подтверждает высокий профессионализм этой команды», — говорит Андрей Солдатов.

«Я очень скептически отношусь к тому, что это преступление можно раскрыть. Причина первая: я уже давно не помню такого высокого уровня проведения спецоперации, если можно так сказать, или ликвидации. Второе: даже заказные преступления и убийства, которые проводились до того и на более узком уровне, и то не были раскрыты. Первое, что приходит в голову, — это дело Анны Политковской, где, как мы знаем, официальной позицией государства является то, что дело раскрыто, потому что пойманы исполнители, но при этом нет ответа на вопрос о мотиве и кто заказчики. Здесь, мне кажется, не будут найдены даже исполнители», — подытоживает эксперт.