Лошагин-лофт общей площадью 400 квадратных метров находится на последних (16 и 17) этажах элитной многоэтажки по адресу улица Белинского, 32. Уровень потолков в лофте достигает высоты 7 метров. Помещение разделено на жилую и рабочую зоны. В нем есть свой выход на крышу, а также многочисленные технические помещения. Доехать на лифте можно только до 16 этажа, вход на 17 — только по лестнице.

Изначально лофт был выставлен за 50 млн рублей, позже сумма была снижена до 47 млн рублей. За эту цену в подарок покупателю обещали гаражный бокс в паркинге дома.

О своем желании продать лофт Дмитрий Лошагин заявлял еще в конце 2010 года в интервью одному из городских изданий. «Скучно мне», — прокомментировал тогда свое желание фотограф.

В течение долгого времени Лошагин сдавал рабочую зону лофта в аренду за 400 тыс. рублей в месяц. По словам его адвокатов, это было основным доходом супругов Лошагиных.

Как утверждает следствие по делу об убийстве Прокопьевой, Лошагин выставил вновь лофт на продажу осенью 2013 года, когда его жена уже была мертва. По версии следствия, Дмитрий Лошагин якобы пытался по-быстрому продать элитную недвижимость и скрыться от следствия. Позже суд арестовал лофт Лошагина по ходатайству следствия. Весной этого года мать фотографа — Светлана Соколова рассказала порталу Е1, что в теперь в жилой части лофта живет ее дочь Екатерина, а студия сдается в аренду, чтобы у Дмитрия были средства на оплату услуг адвокатов.

Сдается ли лофт в аренду в данный момент — не известно. В настоящее время управляет лофтом фотограф Алексей Подоба.

Приговор Дмитрию Лошагину будет вынесен завтра, 25 декабря, в 11 часов.

По версии следствия, Юлия Прокопьева была убита вечером 22 августа во время вечеринки в квартире-фотостудии «Лошагин-loft». По данным следствия, после вечеринки в лофте между супругами вспыхнула ссора. Лошагин, находясь в состоянии алкогольного опьянения, напал на супругу, нанес ей множественные удары по ногам, после чего схватил женщину руками за голову и сломал ей шею. В результате пострадавшая скончалась. Как полагает следствие, пытаясь скрыть следы совершенного преступления, фотограф на Audi-TT вывез тело своей супруги в лес на 13-й километр Старомосковского тракта (участок между поселком Старые Решеты и станцией «Хрустальная»). Там, уверены в СК, он облил верхнюю часть туловища и голову потерпевшей бензином, поджег и сбежал. Ее тело в лесу на 13 километре Старомосковского тракта нашли только 24 августа.

Свою вину Лошагин так и не признал. Его адвокаты всякий раз оспаривали судебные решения о продлении сроков ареста подопечного, настаивая на неточностях в материалах уголовного дела. В частности, приводились данные биллинга сотового телефона фотографа, согласно которым в момент сокрытия тела Юлии он находился одновременно и на Старомосковском тракте, и в Екатеринбурге.

Лошагин отказался давать показания и сотрудничать со следствием. Позднее на суде он объяснил это тем, что на него якобы оказывалось сильное давление со стороны следователей, которые всеми силами старались заставить его подписать признание в убийстве. От прохождения теста на детекторе лжи фотограф также отказался, утверждая, что у него случилось сильное обострение хронического тонзиллита, что могло сказаться на результатах экспертизы.

Приговор Дмитрию Лошагину должны были вынести в ноябре. Однако в день оглашения вердикта, суд принял решение вернуть процесс на стадию судебного следствия и допросить свидетеля защиты — московского независимого эксперта Юрия Паждина. Последний проанализировал заключение коллег, делавших вскрытие тела Прокопьевой, и пришел к выводу, что был допущен ряд серьезных ошибок. В частности, по его мнению, не верно было установлено время смерти Лошагиной — не вечер 22 августа, а 24 августа, когда было найдено тело Юлии. Он утверждает, что смерть наступила за несколько часов до того, как грибники наткнулись на обгоревшее тело модели в лесу. Также Паджин считает, что сломать шею человеку (именно такая причина смерти указана в материалах дела), может только подготовленный профи — военный или сотрудник правоохранительных органов.

Заключение Паджина, отметим, было приобщено к материалам дела. Однако, как считает гособвинение, оно не имеет под собой никаких оснований и является субъективным мнением московского эксперта.