Корреспондент «URA.Ru» встретился с одним из екатеринбуржцев, 25-летним Алексеем. Имея второй разряд машиниста на молотах и прессах, вот уже полгода он обивает пороги свердловских предприятий в надежде получить рабочее место у станка. На всех заводах его разворачивают со словами: «Молодой человек, а вы у нас как экстремист числитесь».

Алексей не скрывает, что он раньше посещал протестные митинги различного характера, но все они были законными и носили только политический характер. Он никогда не привлекался к уголовной ответственности.

«Мне говорят, что я в какой-то там экстремистской базе», — говорит молодой человек.

«На прошлой неделе я ходил на Химмаш, и на компьютере при проверке в одном из отделов у меня высветилась красная строка. Я ее уже до этого видел, но мне ничего не объясняют, просто говорят, что я не прошел проверку на безопасность, а иногда и вовсе заявляют, что я имел проблемы с наркотиками», — сообщает Алексей и делает вывод, что, скорее всего работодатель путает 228 статью УК РФ (наркотики) с 282 — экстремизм.

Любопытно, что правоохранительные органы официально отрицают наличие базы «потенциальных» экстремистских элементов. Алексей в настоящее время планирует обратиться к уральскому полпреду и подробно рассказать о проблеме, а пока он на всякий случай изучает прецедент решения ЕСПЧ.

Три года назад в Страсбургский суд обратился нижегородский правозащитник, которого задержали из-за присутствия его фамилии в некоем «черном» списке. В ходе разбирательства в европейском суде правозащитнику удалось косвенно доказать наличие подобной базы у российских правоохранителей, которую используют для изоляции политических активистов. Впрочем, она так и осталась «мифической» — официально ее нет.