Мероприятие состоялось в рамках проекта «Россия для всех». В ходе обсуждения, правда, выяснилось, что Россия — давно не для всех. Социологические исследования дают противоречивую картину: по одним опросам, не готовы как-либо контактировать с представителями другой культуры порядка 30% россиян (опросы не проводились в национальных республиках). По другим — 60% населения признались в том, что их раздражают спонтанные контакты с представителями других народов.

Социологи спрашивали также, согласны ли россияне с положением Конституции, согласно которому Россия — общий дом народов. В 1994 г. на этот вопрос отвечали положительно 65% респондентов, сейчас — только 41%. Все больше россиян заявляют, что «русское большинство должно иметь особые права».

Отношение к национальному вопросу сильно различается по возрастам. Руководитель Центра исследования межнациональных отношений Института социологии РАН Леокадия Дробижева рассказала, что старшее поколение «живет в советских представлениях»: «Они не позволяют себе сказать, что все равны, но кто-то равнее других. Возраст, переживший романтичную ситуацию 90-х годов, — более тяжелый». Чем моложе россияне, тем более нетерпимо они относятся к представителям других национальностей. (Правда, по наблюдениям психологов, они ко всему относятся нетерпимо).

По мнению социологов, ошибкой было отказываться от советского опыта модели «дружбы народов» и пытаться перейти на модель «европейской толерантности». Во-первых, старая советская модель неплохо работала много десятилетий. Во-вторых, западная модель толерантности даже в Европе прижилась далеко не везде, оставшись во многих странах всего лишь теорией. «Западную толерантность сконструировали только как теоретический конструкт, практических методов нам не предложили. Считается, что толерантность — это если мы будем уважать другие народы, но для этого уважения требуется высокий уровень культуры и образования, причем с двух сторон. У нас же в России желаемые культурные стандарты не всегда соответствуют реальной практике, и в Бирюлеве мы это увидели», — говорит профессор РГГУ Людмила Адилова.

Но есть и другие причины, почему западный проект у нас не работает. Мы отвергли опыт СССР, но при этом не приняли во внимание, что на формирование нового опыта и новых межнациональных отношений нужны даже не десятилетия — столетия.

«Есть целое направление в мировой науке, называется „образы других“, — продолжает Адилова. — Это наука о том, как мы воспринимаем образ другого человека в зависимости от его национальности. Так вот, этот образ создается не за один день, он складывается из вековых традиций. Например, образ русского человека на Западе».

В 1839 году французский путешественник маркиз Астольф де Кюстин посетил Российскую империю, и у него сложился негативный образ русского человека и страны в целом. Следом отправились другие пытливые европейцы. Впечатление, в основном, то же самое. «Вы думаете, эти стереотипы не работают?» — задала риторический вопрос Людмила Адилова.

Тем временем американцы, например, давно уже научились корректировать свой образ в глазах граждан других стран. Разработаны целые методики. Вот только Россия пользоваться ими не спешит — так, наверно, и останется в глазах европейцев неумытой страной, по которой бродят суровые люди в валенках и шапках-ушанках.

Нам надо корректировать не только образ русского человека за границей, но и образ инородца в России. «Это можно делать, не фальшивя. Если тот же негативный образ мигранта сейчас будет сформирован и запущен в массовое сознание, то он, на наше несчастье, будет работать очень долго. И сегодня главная проблема существует в том, что у нас в стране не наработаны практики корректировки внутреннего образа и образа россиянина за границей», — считает Людмила Адилова. Поэтому «болезненность в отношениях — она останется».