В Мещанском суде, где слушается дело о нападении, Филин предъявил обвиняемым в преступлении — солисту ГАБТ Павлу Дмитриченко, а также Андрею Липатову и Юрию Заруцкому — гражданский иск на 3 млн руб. в качестве компенсации морального вреда и 508 тыс. руб. — за материальный ущерб.

Как отметил худрук Большого театра, в результате нападения у него пострадали сумка, часы, iPhone, рубашка и пиджак. Общий размер ущерба составил 200 тыс. рублей. Кроме того, в иск были включены расходы на транспорт.

В ходе допроса Филин заявил, что никого не прощает за произошедшее. «Я никого не прощаю за то, что произошло», — сказал он.

«Дмитриченко делал все возможное, чтобы оклеветать меня и обернуть ситуацию против меня. Старался найти любой компромат. Меня предупреждали, что ищутся мои счета, любовницы», — рассказал Филин в суде.

Дмитриченко, в свою очередь, извинился перед балетмейстером. «То, что с вами произошло, я об этом не знал. Я извиняюсь перед вами. Моральную ответственность с себя я не снимаю», — сказал он.

Напомним, 17 января балетмейстера облили кислотой. Полиция задержала предполагаемого исполнителя нападения Юрия Заруцкого и водителя Андрея Липатова, который привез его на место преступления. Также был взят под стражу солист балета Павел Дмитриченко, подозреваемый в организации нападения. Все трое написали явку с повинной и были арестованы. Позже артисты Большого театра подписали коллективное письмо в защиту Павла Дмитриченко.

На заседании суда, которое состоялось 8 августа, Заруцкий взял всю вину на себя. По его словам, два других фигуранта уголовного дела — Дмитриченко и Липатов — к преступлению не причастны.

Дмитриченко, в свою очередь, попросил Сергея Филина о примирении, пожелал ему скорейшего выздоровления и пообещал возместить имущественный и моральный ущерб. Танцовщик также отметил, что между ним и худруком не было неприязни, только творческие разногласия.

По словам солиста балета, именно эти противоречия привели к тому, что он «фактически согласился на предложение Юрия Заруцкого ударить Филина», однако даже «не предполагал, что этот человек способен на такое жестокое, бесчеловечное преступление». При этом он подчеркнул, что не организовывал преступление.