По оценке политолога, до весны 2014 года Россия находилась в эпохе застоя, аналогичной брежневскому периоду в СССР, но после возвращения Крыма начался резкий спад. Соловей пояснил, что момент, который кажется «наивысшим взлетом государственного могущества», на самом деле является пиком, с которого начинается скольжение вниз. При этом эксперт подчеркнул, что для России это «скольжение» будет идти гораздо быстрее, чем для Советского Союза, так как нынешняя РФ значительно уступает СССР, особенно в ресурсном и идеологическом отношении.

Соловей считает, что стагнация и кризис, который уже наблюдается в совершенно разных сферах жизни, стали следствием несменяемости власти. «Нельзя находиться во власти больше 12 лет. Поэтому с 2011 года 2012 года мы наблюдали снижение рейтинга „Единой России“ и президента — просто крымская инъекция затормозила процесс. Сейчас все возвращается к естественному положению вещей, но страна в гораздо худшей ситуации, и все мы, мягко говоря, недовольны положением вещей», — отметил политолог.

Эксперт также обратил внимание, что последние год-полтора в России постепенно нарастает протестная активность, и желание перемен уже стало носить массовый характер. «Причем, желание перемен такое же сильное, как было на рубеже 80-90-х годов. Оно, конечно, сопряжено со страхом, и тем, что люди считают, что ключевые проблемы современности кто-то, какая-то неведомая политическая сила, инопланетяне, решит за них. Но появляется новая тенденция, она очень интересная — люди готовы взять на себя моральную ответственность. Это заметно, и очень отчетливо», — сказал Соловей.

В то же время, по мнению политолога, власть своими действиями поддерживает эту тенденцию и сейчас буквально выталкивает людей на улицу. В результате, по прогнозам Соловья, в ближайшие 2-2,5 года протесты будут постепенно захватывать не только крупные города, но и всю страну.

«Финальная стадия обычно занимает 3-4 дня. Но это не произойдет этой осенью. Я говорил и буду говорить, что это длительная и драматичная история. Это займет два года, начиная с 2020-го. Локальных протестов будет все больше. Они будут возникать не по политическим основаниям, но приобретать политические требования. Динамика будет непредсказуемая, мы не сможем заранее сказать, какое событие вызовет протест, а какое — нет. Такие перемены происходят стремительно. Вам кажется, что все это происходит годами, и вдруг все обрушивается в 3-4 дня», — подчеркнул Соловей.

Как полагает политолог, судьба страны будет решаться в Москве, после того как будет достигнута «критическая масса протеста в 50 тысяч человек», а затем в стране начнется трансформация. «Когда они выйдут, а они выйдут, можете не сомневаться — массовая динамика не предсказуема, но все идет к этому» — сказал он.

Соловей пояснил, что эти 2-2,5 года нужны российскому обществу, чтобы окончательно принять на себя моральную ответственность за происходящее. «Изменения в сознании требуют времени. Люди вдруг перестают терпеть, но ни один социолог не сможет сказать, когда это произойдет. Все начинается с морального и экзистенционального выбора, он очень прост: вы готовы это терпеть? У нас высокая жизнестойкость и высочайшая изобретательность. Пока она уходит на то, чтобы спрятаться от идиотизма, от государства. Но, рано или поздно, нам приходит в голову, что дальнейшее терпение бессмысленно и контрпродуктивно», — подчеркнул политолог.

По его мнению, чтобы совершить «скачок» от осознания проблемы к реальным действиям, россиянам нужно преодолеть три страха, на которых держится сегодняшняя власть. «Первый страх касается восприятия власти. Она воспитала, сформировала в нас вымученную беспомощность. Это заслуга и советской истории, конечно. Мы постоянно преувеличиваем мощь, интеллект и возможности российской власти. Она никогда не была такой страшной силой, какой пытается себя представить. Она явно слабее того мифа о власти, который существует, правда, и не так глупа, как ее рисуют российские оппозиционеры. Но этот миф — залог управления нами и источник наших страхов», — считает политолог.

Вторым страхом Соловей назвал «страх прошлого». «Мы мыслим будущее, как продолжение прошлого. Как только вы говорите о переменах, первое, что вы слышите от людей, даже тех, которые не прочь — гражданская война и „как же мы без власти“. А что, нам власть особо помогает? У нас люди загипнотизированы, и этот гипноз поддерживается нашей пропагандой. Как историк, я вам скажу, что если мы берем историю в длительной ретроспективе, то настоящее с прошлым никак не связано. Нет никакой связи между сталинскими практиками и сегодняшним днем. Есть мифы, которыми мы начинаем жить», — сказал он и напомнил, что гражданские войны возникают в странах, где «есть демографический перегрев, где есть идеология».

«Но самый важный страх — страх перед будущим. История показывает, что, если проблемы были, они решаются, но будущее — не проекция истории. Будущее — это не то, что предопределено. Это принципиально важно. Бывают ситуации, когда предопределенность рассыпается», — отметил Соловей.

При этом он подчеркнул, что власть сейчас «паразитирует» на этих страхах. «И что самое паршивое, она нас с вами гипнотизирует, хотя в них нет никакого основания», — уверен он.

По мнению Соловья, агрессивные попытки подавить протесты показывают, что власть понимает, что ситуация выходит из-под их контроля и панически опасается будущего. «Мы входим в будущее, не зная, того, что нас ожидает. Но нам терять нечего, кроме своих цепей, а тем, кого мы называем элитой — есть что терять. Поэтому нас кормят страхами, что будущее ужасно, если мы выйдем из этой колеи», — сказал эксперт.

Эксперт обратил внимание, что многие страны переживали период трансформации, и ее не нужно бояться. «Давайте не зацикливаться на своих бедах и считать, что мы уникальны. Многие страны оказывались положении гораздо худшем, чем Россия, во многих странах были малоприятные авторитарные и полуавторитарные, диктаторские и полудиктаторские режимы, но их свергли. Удивительная жизнестойкость наших людей, то, что наши пращуры смогли построить государство в самых неблагоприятных природных условиях, создать высокую культуру, может быть громоздкую, но все-таки работающую экономику — это внушает оптимизм», — считает Соловей.