— Константин Иосифович, недавно вы были с президентом Владимиром Путиным на Генассамблее ООН. Вы были, наверное, одним из пяти россиян, которые там присутствовали?

— Шесть человек было в делегации.

— Вам приходилось слышать что-либо от кого-то про умеренную сирийскую оппозицию?

— Приходилось неоднократно. Но, думаю, что никто из моих собеседников не понимал до конца, о чем это, потому что такого объединенного понятия просто нет. Я напомню, что Россия неоднократно пыталась наладить диалог между действующими сирийскими властями оппозиции и собирала эту умеренную оппозицию в Москве как минимум дважды. К нам приезжали порядка двадцати представителей различных сирийских организаций.

— Людей в галстуках, а не форме?

— Совершенно верно. И невооруженным глазом было видно, что даже между собой эти люди, которые называют себя умеренной оппозицией к действующему режиму, объединены вроде бы одной задачей, одной целью, но между собой не всегда коммуницируют.

— И невооруженным взглядом видно, что эта оппозиция не вооружена, поэтому не очень дееспособна на нынешней сирийской площадке.

— Конечно. Поэтому такого понятия, как «объединенная сирийская оппозиция», нет. И в этом, наверное, главная проблема, потому что в Сирии сейчас хаос, каждый воюет за себя и против всех.

— Есть умеренная сирийская оппозиция, о которой упомянул Владимир Путин, рассказывая о своем разговоре с Олландом. Это вооруженная оппозиция, называется «Сирийская свободная армия». Кто эти люди?

— Это совершенно точно не является единым понятием. С ними очень трудно установить контакт. Россия уже несколько раз обращалась к третьим странам с просьбой дать телефон, потому что теоретически они могут быть нашими союзниками в противодействии «Исламскому государству». Такие контакты существуют, но мы все равно не до конца уверены в том, что те, кто с той стороны отвечают на телефонные звонки, выражаясь образно, представляют на самом деле эту самую освободительную армию. Поэтому это — большая проблема для Сирии. И мне представляется, что со временем она будет только усугубляться.

— Информационный центр, который создала Россия в Багдаде и через который осуществлялась координация в плане пролета крылатых ракет над Ираком и Ираном, состоит из Ирака, в большей степени шиитского, из шиитского Ирана и из сирийской власти, которая, в общем, шиитская — это алавиты. Приезд суннита Дустума, генерала-узбека из Афганистана, к Рамзану Кадырову, сунниту, доказывает, что на самом деле неправильно говорить о том, что Россия в этой войне — за шиитов и против суннитов. Но, тем не менее, этот тезис в западных средствах массовой информации довольно широко обыгрывается.

— Да.

— Россия за шиитов?

— Это не так, конечно. И это — очередная попытка Россию дискредитировать и антагонизировать ее по отношению к арабскому миру. Большинство российских мусульман — это сунниты, поэтому предполагать, что Россия в этом вопросе может занимать чью-то сторону и воевать на этой стороне против противоположной, — это просто не понимать и существа ситуации в мусульманском мире, и мотивации действий России. Конечно же, мы здесь не за эту или ту группировку, течение в рамках ислама. Мы на стороне добра и против сил зла. Это не патетика, не лозунги. На стороне добра могут объединяться любые страны, любые структуры, любые течения, лишь бы они занимались той задачей, которую ставит перед собой Россия, — против подавления терроризма — и не занимались бы попутными задачами, которыми занимаются те же американцы.

— Свидетельство тому — предстоящий визит наследного принца Саудовской Аравии, который является суннитом, к Владимиру Путину.

— Безусловно.

— Идут информационные вбросы. Не буду говорить о том, что это готовится в штаб-квартире НАТО. Но недавно состоялась встреча министров обороны НАТО, которые приняли пакет решений, и там в каждом слове, в каждом предложении — слово «Россия». А британцы тем временем высаживаются в Прибалтике.

— Защищая ее от России. Появляются новые координационные центры в Восточной Европе, в Словакии, в Венгрии. Это, естественно, против России. Окажем поддержку Турции в ее противостоянии России, хотя такого противостояния на самом деле нет, и оно просто будируется натовцами.

— Как это соединить, когда дело доходит до борьбы с «Исламским государством» вместе с Россией?

— Соединить, на мой взгляд, получается, потому что на самом деле сейчас для НАТО — под НАТО я прежде всего понимаю Соединенные Штаты Америки — главное не то, что происходит в Сирии, на Украине, в Грузии, главное — это не дать никому еще, кроме себя любимых, претендовать на какие-то позиции в мире. Мы ведь не претендуем на самом деле на лидирующие позиции, это не мотивация наших действий.

— Но американцы часто считывают, что это так.

— А американцы только так, к сожалению, и считывают. Недавнее телеинтервью Обамы опять об этом. Русские посягнули на их лидерство. Это — самая большая проблема для всего мира, я считаю. Это одностороннее присвоенное американцами позиции об их исключительности, об особой миссии в мире, о лидерстве, которое раз за разом проваливается и дает сбои, которые мы сейчас имеем, к сожалению, в Сирии и во всем арабском мире.

— Но, с другой стороны, это повод не только для нашего с вами разговора, но и для углубленного разговора с американцами, потому что время наступило.

— Разговор совершенно точно должен идти на совсем новых началах, потому что новые времена наступили, и это более активная позиция России в Сирии. Это последние военные операции России, которые, на мой взгляд, для американцев как холодный душ, а для всего остального мира — это, возможно, признак того, что американский защитный зонтик — это не единственная панацея от всех бед, что мир многовариантен и в этом мире можно полагаться на свои собственные национальные интересы, а не только на национальные интересы американцев, которые раз за разом выдаются за глобальные.