«В этой лаборатории мы проводим комплексное исследование сексуальных отклонений», — говорит старший научный сотрудник лаборатории судебной сексологии Максим Каменсков. Узнать, извращенец ты или нет, можно всего за пять минут. Максим Каменсков включает компьютер. На экране начинают мелькать картинки. В это время специальные датчики на пальцах фиксируют, на кого (или на что) у испытуемого возникает волнение. Похоже на детектор лжи, только намного веселее.

Лаборатория появилась в ГНЦ в 1994. Каких только ненормальных не видели тут за эти годы. «Например, есть такое извращение — крашфетишизм. Это когда мужчина выжимает апельсины и получает от этого сексуальное удовлетворение», — рассказал Каменсков.

Один из самых надежных тестов — тест по принципу 25-го кадра. Его не обманешь — испытуемый сидит за экраном в мелкий квадратик. На нем на сотую долю секунды появляются обнаженные женщины, дети, мужчины, апельсины и прочие сексуальные объекты.

«Испытуемый не успевает рассмотреть картинку. Но его мозг ее распознает, и посылает соответствующий импульс», — рассказывает Максим Каменсков. Мужчины в плане извращений намного разнообразнее и интереснее. Женщины однообразнее и безопаснее: основное женское извращение — мазохизм. «А знаете, какое половое извращение лечится проще всего? Как ни странно, гомосексуализм», — говорит Каменсков.

Компьютерные тесты показали — для подавляющего большинства гомосексуалистов наиболее возбуждающими являются не мужчины, а совсем другие образы. То есть гомосексуализм — явление обычно не врожденное, а приобретенное.

Чаще всего подростковый гомосексуализм — протестная реакция на действия со стороны родителей. Ради протеста подросток вступает в сексуальные отношения с мужчинами, и уже затем такая модель поведения закрепляется в его сознании. Разрушить эту модель поведения для психолога достаточно легко — достаточно переключить подопечного на другие сексуальные объекты. Например, на женщин или на те же апельсины.

А самое трудно излечиваемое отклонение — это, как ни странно, любовь. Она практически не лечится. И потому является главной проблемой для сотрудников ГНЦ. Считается, что психи-убийцы только и делают, что бросаются на докторов с заточками. На самом деле порой все происходит с точностью наоборот.

«Я с работы за ворота выхожу — он уже стоит», — рассказывает заведующая клинического отделения Татьяна Онисимова про одного из своих бывших пациентов. От такой любви, конечно, боязно. Он кого-то убил, расчленил, был признан невменяемым, а теперь приходит каждый день к воротам Сербского и говорит: «Я люблю вас, Татьяна! Я вас до дома провожу!»

Таких поклонников Татьяна Николаевна за свою практику видела немало. Например, одного убийцу освидетельствовали, отправили на принудительное лечение в психбольницу закрытого типа в дальний регион. Он из больницы убежал.

Бросились правоохранительные органы его искать по всей стране. И тут вдруг Татьяна Николаевна идет на работу, а он на дороге стоит. И на колени: «Любовь моя, Татьяна Николаевна! Я без вас ни дня прожить не могу!»

Пришлось ей вызвать милицию и сдать бывшего пациента. Вот такая сильная любовь… Другой врач, Наталья Ивановна, из-за изобилия любви даже боится публиковать в СМИ свою фамилию.

«Как уедут от нас после экспертизы, сразу начинают письма писать, в любви признаваться. Отвечать нам запрещено по инструкции — за это сразу уволят. Только наши влюбленные бывают знаете какие упорные! Некоторые объяснения в любви по 10 лет безответно пишут! — рассказывает Наталья Ивановна.

Впрочем, ни одна врач или медсестра так и не предпочла любовь работе: по словам сотрудников центра, за всю его историю не было случаев брака медиков с пациентами.

«Хотя бывают среди убийц очень даже симпатичные мужчины!» — вздыхает Наталья Ивановна.

«Дацик, — приводит пример Татьяна Онисимова. — На суде он железные прутья гнул, а в жизни такой милый, такой хороший! Я его так обожала!»