Сегодня, 24 марта суд заслушал одного из обвиняемых, Насрыева.

«Знал, что в стране были акции — поджоги. При них никто не пострадал. Серьезных наказаний не давали, так как на тот момент поджог трактовался как хулиганство. Своей акцией я хотел показать, что и в моем городе есть противники СВО. Бутылки мы бросали в фойе, где нечему гореть. Не хотели, чтобы был пожар», — заявил он.

При этом Насрыев не помнит, чтобы они кричали проукраинские лозунги.

От дальнейшей дачи показаний он отказался, сославшись на 51-ю статью Конституции.

Прокурор зачитал в суде первоначальные показания Насрыева. В них он признается, что СВО поначалу поддерживал, но в мае изменил свою точку зрения из-за просмотра видео на YouTube. Согласно показаниям Насрыева, в день рождения Нуриева они обсуждали спецоперацию и решили поджечь военкомат, чтобы в городе прекратили призывать мужчин. После старта частичной мобилизации они с Нуриевым изучили в интернете, как сделать коктейль Молотова, и начали тренироваться.

Видео, как они тренируются кидать бутылки с зажигательной смесью, позднее было найдено в телефоне Насрыева, сообщил гособвинитель. Там же оказалась фотография, где он поднял руку в нацистском приветствии. Насрыев объяснил, что тогда он побрился наголо, ему показалось, что будет весело, если сфотографироваться в таком виде.

Также прокурор зачитал фрагмент переписки, найденной в телефоне росгвардейца.

«Орки, тупое стадо, надо создать мощное подполье, находить оружие. Рабы иначе не поймут», — пишет ему Нуриев.

Насрыев заявил, что не понял этих слов, так как Нуриев иногда непонятно выражался. Еще в телефоне Насрыева нашли трек украинской националистической песни. Насрыев пояснил, что слушал ее ради информационного ознакомления.

Выступая в ходе сегодняшнего судебного заседания Насрыев заявил, что признает вину в поджоге. Однако он отказывается трактовать преступление как теракт.

Второй обвиняемый Алексей Нуриев, как сообщил журналистам его адвокат, 7 апреля в суде даст пояснения, но откажется отвечать на вопросы. Защита также будет ходатайствовать о том, чтобы из дела были исключены его письменные показания.