«Сейчас мы должны вести речь о колоссальной системной ошибке, которая заключается в безоговорочном передоверии управления самолетом электронным системам. Мы часто слышим — электроника есть, не беспокойся, она все за тебя сама сделает. В результате командиры кораблей сегодня превращаются в операторов компьютерной техники. Все это и приводит к тому, что пилоты практически полностью теряют навыки ручного пилотирования самолета. В случае отказа электроники они не в состоянии взять штурвал в свои руки и провести безопасную посадку, как это раньше делали тысячи летчиков», — ответил Олег Смирнов на вопрос, правда ли, что посадить Superjet 100 без автоматики, в ручном режиме практически невозможно, о чем после катастрофы заявили многие летчики.

По его мнению, вполне возможно, что когда вышла из строя автоматика, пилоты сгоревшего SSJ 100 просто растерялись. «Ведь как их учат — нажимай кнопки, соблюдай алгоритм, думать особо и не надо».

«Пока существует техника, она будет отказывать. Поэтому хорошо подготовленный командир корабля является последней надеждой на то, что он оставит пассажиров в живых, — говорит летчик с 40-летним стажем Смирнов. — Если же такой подготовки у него не окажется, то все люди на борту обречены. При наличии навыков, компетенций и Superjet можно посадить нормально. Поэтому сейчас надо находить золотую середину между автоматикой и человеком, чтобы избежать в дальнейшем новых катастроф, новых рек крови».

«URA.Ru» попросило Олега Михайловича оценить с профессиональной точки зрения видеокадры посадки сгоревшего лайнера. По мнению эксперта, «это была не посадка, а настоящий кошмар».

«Я увидел удар самолета на большой скорости о взлетно-посадочную полосу! После этого удара лайнер трижды подпрыгнул, после чего, потеряв все аэродинамические свойства и качества, грохнулся. Конструкция не выдержала и начала разрушаться, в том числе и топливные баки — топливо полилось рекой и возник пожар. Такое явление, которое мы наблюдали, у нас называли „козлом“. В этом случае самолет сделал три таких „козла“! Когда в училище курсант допускает „козла“, ему ставят двойку. За тройного „козла“ я бы поставил только кол!», — заключил Смирнов.