Все резервы, которые можно было стянуть, стянули, все, что можно было перегородить и подсветить, перегородили и подсветили. И те два десятка случаев сексуальных приставаний, которые были отмечены за прошедшие три дня карнавала, не дотягивают до среднестатистического на таких мероприятиях.

Хотя работы у полиции было меньше, и только мерзкой погодой нельзя объяснить падение интереса к празднику, на который раньше съезжались со всей Европы. Новогодний разгул мигрантов не стал поводом отменить карнавал, но у многих он отбил охоту веселиться.

«В этот раз все немного подавлены, размах праздника уже не тот, раньше на этой площади собиралось 5 раз больше людей», — говорят местные жители.

На прошедшей неделе случилось много событий, которые обнаруживают внутреннее единство, в чем-то укладывающееся даже в классическое описание революционной ситуации, а целиком уже демонстрирующее все признаки скорого дворцового переворота.

Национальная элита отворачивается от канцлера. «Сколько еще?» — этот вопрос журнал Focus вынес на обложку последнего номера. В редакторской статье Даниэль Гофарт обозначает временные рамки, в которых у Меркель еще есть возможность что-то исправить.

«Доверие граждан тает, у ХСС сдают нервы: кризис с беженцами становится для Ангелы Меркель судьбоносным вопросом. У канцлера остается пара недель, чтобы изменить курс», — пишет издание.

Конфликт Меркель с союзниками из Христианско-социального союза, правящего в Баварии, был вынесен из избы на международный уровень. Баварский премьер Зеехофер не мог придумать способ глубже обидеть канцлера, продемонстрировать переходящее во что-то личное неприятие ее курса, чем московский демарш.
Меркель принимала у себя Педро Порошенко, как назвала украинского президента газета Bild, и выбивала из него конституционную реформу, говоря то, что он хотел услышать.

«Так как Минские соглашения не были выполнены до конца, нам придется продолжать санкции в отношении России. Было бы лучше для всех, чтобы эти договоренности были реализованы и чтобы были условия для снятия санкций», — заявила Меркель.

В это время Зеехофер обсуждает с Путиным, как бы от этих санкций побыстрее избавиться. Он фотографируется с президентом России — мстит Меркель за беженцев — это самая распространенная точка зрения.

В Берлине, наверное, на совместные фотографии смотрели, скрипя зубами. Подтвердились и другие опасения: Зеехофер не поддерживает не только курс Меркель в отношении беженцев, но и политику канцлера на российском направлении. Баварский премьер не побоялся открыто это продемонстрировать, это провокация против федерального правительства, в которой замешана и партия Зеехофера.

Семь десятков лет межпартийного братства как будто забыты: Зеехофера и ХСС начинают «полоскать» в федеральных СМИ как злейших врагов: шантажисты, мол, и предатели. Сама Ангела Меркель тоже, кажется, жжет мосты, связывающие Берлин с Мюнхеном — судя по ее графику, она не планирует ехать в столицу Баварии на конференцию по безопасности, хотя, казалось бы, как раз сейчас ей необходимо было бы проявиться там и поговорить о беженцах, о сирийском урегулировании. В конце концов Германии только на днях сообщили, что она была в шаге от теракта.

«Прокуратура и полиция Берлина расследует дело о причастности четырех алжирцев к подготовке серьезного преступления против государства», — сказал Штефан Редлих, пресс-секретарь полиции Берлина.

Первая фотография Фарида А — главного в этой террористической ячейке. Она сделана в Сирии, где алжирец проходил боевую подготовку и контактировал с руководством ИГИЛ, которое снабдило его контактами земляков, уже находившихся в Германии. Фариду оставалось собрать вещички и двинуться по балканскому маршруту под надежным прикрытием — сложно представить, что человек может пойти на такое дело с женой и двумя крохотными детьми.

В Берлине полиция оповестила прессу: операция носила демонстративный характер, а в Аттендорне сработали внезапно и по-тихому. Подробности ареста главаря сообщили афганские беженцы, пересыпая их заверениями, что они тут ни при чем — с Фаридом даже познакомиться не успели.

«Мы спали, когда полицейские внезапно пришли к нам в комнаты. Они не давали нам выйти из них, поймали этого человека и увезли в тюрьму, — рассказал один из них. — Немецкие полицейские говорили нам: извините, что потревожили вас. Очень вежливая полиция. Мы благодарны за то, что они поймали этого человека. Мы сбежали из дома от „Аль-Каиды“, но террористы и тут есть, к несчастью».

Они выходят совершенно спокойно на улицу. Точно так же выходил и агент ИГИЛ Фарид. Через дорогу — школа. И, в общем, логично, что власти, пытаясь завязать с этой вольницей, разработали новый порядок работы с мигрантами — Asylpaket-2.

Алжир, Марокко и Тунис признаны безопасными странами — их граждане депортируются, для всех остальных срок работы с их заявками на предоставление статуса беженца должен сократиться с трех-четырех месяцев до двух недель, в которые человек не имеет права покидать центр временного размещения, для всех, кому разрешат остаться, вводится двухгодичный мораторий на программу воссоединения семей.

На бумаге гайки закручиваются легко, но понадобится административное и финансовое суперусилие для того, чтобы закрутить их на самом деле, если с начала этого года в обработку поступили 92 тысячи заявок от тех, кто только что прибежал в Германию, если мигранты перемещаются по стране совершенно бесконтрольно — спортзал не тюрьма, выбраться из него проще простого. Или, например, водители автобусов, перевозящие беженцев, рассказывают, что многие их пассажиры во время остановок у туалетов просто не возвращаются на свои места.

Самый последний пример: людей, которые избили двоих пенсионеров, заступившихся за девушку в мюнхенском метро, полиция опознала, но найти их не получается, потому что кругом хаос, а в изолированной системе он, как известно, не уменьшается. Организовать же Европу по принципу сообщающихся сосудов Меркель почти отчаялась.
«Я не могу понять, почему Евросоюз, где проживают 500 миллионов человек, не может принять, к примеру, миллион сирийцев, в то время как Ливан — страна с пятимиллионным населением — может. Это создает не очень хорошее впечатление о нашем континенте», — считает Меркель.

Ее еще поддерживает наднациональная элита, расквартированная в Брюсселе и Страсбурге, у нее еще есть рычаги давления на соседей: можно попробовать вариант шантажа — ноль беженцев — ноль денег или Шенген в Шенгене — Европа без границ только для тех, кто принимает беженцев. Но все это тоже требует времени, а ситуацию канцлеру необходимо переламывать быстро, потому что 81% населения убежден в том, что правительство Меркель уже не контролирует ситуацию, а тот же Шенген больше не воспринимается безусловной ценностью растущим числом ее оппонентов в Германии и Европе.

Лозунг «Меркель должна уйти!» накануне приобрел интернациональный характер — зародившееся в Германии движение PEGIDA вполне убедительно проявило себя не как немецкий или общеевропейский общественный феномен, мобилизовав противников исламизации сразу в 14 городах — от Дрездена, Варшавы, Праги и Братиславы до Амстердама, Бордо, Бирмингема и даже австралийской Канберры.

Запас прочности у Меркель, может, и побольше двух недель, но явно значительно меньше тех полутора лет, что остаются до следующих выборов.