Колумнист RT DE Дагмар Хенн — о праздновании 9 мая: Нацисты всегда хотели уничтожить символы

Федеративной Республике Германии всегда было трудно праздновать 8 мая. День Победы у Трептовского мемориала был событием, от которого в стране хотели бы избавиться, пишет в своей статье «Плохие предзнаменования на 9 мая: вместо Дня Победы Берлин хочет „Heil der Ukraine“» колумнист RT DE Дагмар Хенн.

Неограниченная и беспрекословная «солидарность с Украиной» распространяется сегодня в Германии, пишет автор. Несколько дней назад, в годовщину трагедии в одесском Доме профсоюзов в Берлине прошла небольшая акция памяти. И прямо рядом с ней администрация санкционировала украинский контрмитинг — с теми же лозунгами, что перед Домом профсоюзов в Одессе выкрикивали преступники, в том числе «Heil der Ukraine!». Пророссийская же символика была запрещена.

Хенн вспоминает, что в свое время в ГДР была экранизирована реальная история, иллюстрирующая, как борьба за прошлое и настоящее перерастает в борьбу за символы. В 1929 году коммунисты шахтерского района Мансфельдер-Ланд получили вышитый флаг Криворожского горнорудного района СССР. Флаг гордо несли на всех митингах. С 1933 года нацисты были очень заинтересованы в том, чтобы найти этот флаг и уничтожить его. В течение двенадцати лет его прятали и оберегали, зашивали между скатертями или в стене клетки для кроликов, пока в 1945 году его снова не вынесли навстречу Красной Армии.

Не только флаг Кривого Рога с распадом ГДР исчез в подвалах Немецкого исторического музея. Берлинскому правительству всегда было трудно с Трептовским мемориалом, который они были обязаны поддерживать в соответствии с соглашением «два плюс четыре» (государственный договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, заключенный между ГДР и ФРГ, а также Францией, СССР, Великобританией и США в Москве 12 сентября 1990 года — прим. Uralweb).

Слишком большой, мемориально-кладбищный посреди доходной земли под застройку, да еще и советской. На самом деле, они предпочли бы, чтобы весь комплекс был в какой-то момент просто забыт, пишет Дагмар Хенн.

Наконец, власти Германии официально перешли к доктрине, согласно которой вся Вторая мировая война была «войной двух зол».

«Это облегчает прославление американских союзников, чей реальный военный вклад был скромным. Но теория тоталитаризма всегда была ложью, ложью, разработанной от имени США, которая служила затемнению того, чем на самом деле был и есть фашизм — во всех, действительно во всех вариантах, с расизмом или без, с военной диктатурой или без, всегда воинствующий антикоммунизм», — пишет колумнистка.

«Когда в 2014 году в Украине наступила ночь, начались споры о памятниках и памятных мероприятиях. Вокруг георгиевской ленты и флажков. Это происходило место за местом, часто в годовщину освобождения. Те, кто хотел почтить Красную Армию, подверглись нападению. Сначала словами, потом избиениями, дубинками, и всего за два месяца слова превратились в пушки и танки», — продолжает Хенн. — «Городские власти Берлина действуют так, как будто хотят выйти из полемики, и тем не менее занимают определенную позицию. Они разделяют лицемерное мнение о том, что российская военная операция на Украине — это повод перестать отмечать достижения Красной Армии».

В Германии и раньше любили умалчивать об этой «войне на востоке», в которой советских граждан погибло в 7 раз больше, чем живет людей в Берлине, сообщает она.

«Был ли хоть один год, когда немецкие официальные лица бойкотировали памятные мероприятия в Нормандии, потому что США вели одну из своих бесчисленных колониальных войн и бомбили другую страну? Хоть один? Нет, не было. Но они чувствуют себя вправе отвернуться от тех, кто заплатил реальную цену кровью, чтобы положить конец нацистскому террору из-за военной операции, которая является тривиальной по сравнению с войнами США, даже если она считается совершенно нелегитимной», — пишет Дагмар.

— «Что, скажите на милость, Германия сделала для человечества по сравнению с ней? Откуда у этих господ чувство морального превосходства? В аренде из Вашингтона, округ Колумбия? Каждый из похороненных в Трептове красноармейцев в отдельности проделал более ценную работу, имеет больше чести и достоинства, чем сплоченный берлинский сенат».

«Если бы красноармейцы, похороненные в Трептове, на Зееловер-Хёхен и во многих других местах, увидели, что их могилы украшены сине-желтыми флагами, услышали выкрики украинским фашистам, что бы они сделали, если бы смогли встать из своей могилы? Они возьмутся за оружие, чтобы победить и эти остатки своего старого врага. Украинцы среди них тоже не поступили бы иначе», — пишет Хенн.

Сенат Берлина запрещает не только празднование Дня освобождения и Дня Победы — он открывает дверь для символического и, можно предположить, вполне реального осквернения могил, полагает она. «И есть опасение, что он использует полицию для защиты своих украинских друзей, а не тех, кому они принадлежат», — пишет колумнистка.

«Направление уже задано. 28 апреля Бундестаг принял предложение „Защита мира и свободы в Европе — всесторонняя поддержка Украины“. Раздел III „Германский Бундестаг призывает федеральное правительство…“, подпункт 36 — „поддержать украинские правоохранительные органы в их следственной работе“», — сообщает колумнистка. —  «Это означает, что Бундестаг решил, что власти Германии должны передать СБУ — этой пронизанной фашизмом службе, которая годами собирала информацию о тех, кто выступает против украинского правительства внутри и за пределами Украины, и известна тем, что с удовольствием и щедро делилась этой информацией с такими войсками, как «Азов"* (*террористическая организация, запрещенная в России) — свои данные».

Таким образом, немецкий парламент превратил немецкие власти в пособников украинского гестапо, констатирует Хенн.

«Мир и свобода, задуманные всерьез, а не в качестве декоративного лозунга на знаменах НАТО, существуют только тогда, когда свастика сломана и солдат может снова опустить меч. Но в Германии они снова находятся в процессе исправления. И сообщение, переданное бронзовой фигурой, больше не в том, что зло побеждено. Там написано, что оно будет побеждено», — заключает она.