Дед Пикет на суде: «Сам пропадай, а товарища выручай»

Очередное судебное слушание по уголовному делу пенсионера МВД Вадима Панкратова, более известного как Дед Пикет, прошло сегодня в Верх-Исетском суде Екатеринбурга. Вадим Николаевич, напомним, обвиняется по части 1 статьи 318 УК РФ (применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти). Председательствует на процессе судья Оксана Мамонтова, ранее выносившая приговор бывшему беглому бизнесмену из «списка Титова» Сергею Капчуку.

Пострадавший — начальник отдела УМВД Екатеринбурга по надзору за исполнением административного законодательства, подполковник полиции Антон Трошин — не настаивает ни на суровом наказании в отношении Панкратова, ни на какой-либо компенсации. Дело в отношении Деда Пикета было возбуждено не по его заявлению. О том, что Вадим Панкратов несколько раз ударил Трошина свернутым плакатом, следователи узнали, посмотрев видеохроники событий в сквере в рамках проверки по заявлению жительницы Екатеринбурга с жалобой на действия бойцов РМК.

Следователь ходатайствовал перед судом о прекращении уголовного дела в отношении Вадима Панкратова и назначении ему меры уголовно-процессуального характера в виде судебного (не путать с уголовным) штрафа, однако судья (коллега Оксаны Мамонтовой) дело закрывать отказалась. После того, как на всю Россию прогремело «московское дело», испытывать боль и страдания для стражей правопорядка перестало быть постыдным (говорят, что когда-то милиционеры этого стеснялись и подобные факты применения к ним силы предпочитали от обществнности скрывать). Возможно, именно этим можно объяснить то, что, как утверждают присутствовавшие на прошлом заседании слушатели, после нападения подсудимого подполковник полиции Антон Трошин, по его словам, хотел обратиться в поликлинику.

Как рассказал сам подсудимый Панкратов, 13 мая из СМИ он узнал, что в сквере установили забор. «Отнесся равнодушно. Ведь любая стройка должна быть огорожена». То, что забор был легкий, он оценил как изначально задуманную провокацию — чтобы нетрудно было повалить. Пошел туда, поскольку был уверен, что все закончится традиционными «обнимашками» — в Екатеринбурге полиция никогда ранее не применяла на митингах силу к протестующим. На нем была бейсболка с символикой «Единой России» и футболка с надписью «Путин, Родина, единство — нашей силы материнство».

«Думал, люди поводят хороводы и разойдутся. Так бы оно и было, если бы не сбор в сквере спортсменов. Для чего они туда прибыли, никто не хочет разбираться, — продолжил придерживаться на суде конспирологической версии событий Вадим Николаевич. — Это дело только политическое. На Путина наводят прицел. А меня хотят сломать как сторонника Путина».

По словам Панкратова, он не примыкал ни на чью сторону — ни сторонников, ни противников строительства храма. В сквер ветеран МВД пришел, поскольку, по его словам, «бывших не бывает».

«Сквер не был огорожен специальной лентой, не обнесен металлическим штакетником. Только после вмешательства президента ограждение появилось, 16-го числа», — возмущается пенсионер, всю жизнь отслуживший в ОБВМ (отдельном батальоне ведомственной милиции по охране особо важных объектов государственного управления). Сотрудники же полиции не вмешивались в происходящее даже после того, как протестующие повалили забор, говорит он. «У них даже матюгальника не было, извините мне милицейский жаргон».

«Забор свалили на меня, одежду порвали, я в крови был. И меня же еще и обвинили! — Негодовал сегодня в суде Вадим Николаевич. — Двое дерутся — выигрывает третий. Региону нанесен репутационный ущерб. Нужно докопаться до корней происходящего!». Деньги любят тишину, а Свердловская область в связи с событиями в сквере зарекомендовала себя как неспокойный регион, пояснил Дед Пикет свою мысль.

По его словам, он уже собирался идти домой, когда у здания бывшего полпредства увидел «воровскую пехоту». Раскрывать, что он имел в виду под этим термином, подсудимый не стал. Отметил лишь, что у него глаз наметан, и он сразу понял, какие это «спортсмены». И тогда ему стало тревожно за людей, которые оставались в сквере. «Там дети были, мамы с колясками, поэтому я вернулся в сквер предупредить людей, — поясняет Панкратов. — Я как Кассандра. Кто не ушел, тот поплатился, в том числе и я».

По словам Вадима Николаевича, полиция беспрепятственно пускала «спортсменов» в сквер, при этом перекрывая выход оттуда другим людям. При этом полиция не вмешивалась даже после того, как между двумя противоборствующими сторонами началась драка. ««Фашисты» (то, что подсудимый это выкрикнул, сообщил сегодня свидетель со стороны пострадавшего, начальник дежурного отдельного полка ДПС ГИБДД Екатеринбурга Алексей Артюховских) и «Долой Куйвашева» я не кричал, тем более, как я могу, ведь он мой однопартиец, — пояснил суду подсудимый. — Я сказал им «Вы позорите Путина! Пишите рапорт на увольнение без права пенсии». После чего подполковник мне сказал, если цензурно выражаться: «Заткнись и дуй домой».

После этого и случилось то, за что теперь судят Деда Пикета. За него вступился один из очевидцев словесной перебранки — Максим Скворцов. «Дед все правильно говорит», — произнес он. После чего, как следует из материалов дела, подполковник Трошин сказал про Скворцова «Он пьяный». «Если бы Скворцов остался на месте, то, скорее всего, все бы обошлось и не был бы ничего, или было задержание по инструкции. Но он кинулся бежать, чем включил в полицейских инстинкт его догнать».

Как объяснил Вадим Панкратов, увидев, как Трошин тащит Скворцова, он не выдержал и несколько раз ударил его по спине свернутым плакатом, а затем еще несколько раз — когда Трошин сажал Скворцова в полицейский автомобиль. «Во мне все вскипело, взбунтовалось. Можно сказать, что я себя не контролировал, поддался эмоциям и воздействию толпы, — попытался объяснить свое состояние подсудимый. — Тем более, что человек за меня заступился. Как я мог его бросить? Нас как учили? „Сам погибай, а товарища выручай“».

По его словам, на следующий день, 14 мая, он с самого утра поехал в отдел полиции, затем в судебный участок, где прождал задержанного до самого вечера. Как выяснилось позже, Максима судили по другому адресу. Он был оштрафован на 1 тысячу рублей…

На вопрос судьи, понимал ли он, или хотя бы предполагал, что бьет сотрудника полиции, Вадим Панкратов заявил, что предполагал, поскольку Трошин был в форме при погонах, однако до конца уверенности в этом у него не было, поскольку, по его словам, «форму и в магазине можно купить».

— Трошин просил вас остановиться? — Задала вопрос Панкратову гособвинитель, помощник прокурора Верх-Исетского района Мария Потемкина.

— Сказал «Дед, что делаешь?».

Как уже было сказано, свои действия в отношении подполковника Трошина подсудимый объяснил сильным душевным волнением. Сторона защиты рассматривает вариант проведения экспертизы обвиняемого на состояние аффекта, хотя, как следует из характеристик личности, на психиатрическом учете Вадим Николаевич не состоит, соседями и в местном отделение «ЕР» характеризуется положительно.

При всем при том его речь в суде, обращенная в сторону правоохранителей, «допустивших бездействие», не раз выходила за рамки дозволенного. Вплоть до того, что теперь ему грозит вторая «уголовка» — «Оскорбление представителя власти». «Я вынуждена обратить внимание верх-исетской прокуратуры на проведение проверки в отношении вас», — не выдержала под конец Оксана Мамонтова, до этого терпеливо прощавшая выпады в адрес Трошина поклоннику президента.

Вадима Панкратова защищают два юриста — Алексей Кочнев, которого об этом попросила свердловский омбудсмен Татьяна Мерзлякова, и Сергей Тиунов, известный в узкой среде журналистов и оппозиционеров успешной отправкой жалоб в ЕСПЧ и собственным активным участием в политических акциях, в том числе несанкционированных. Участвовать в процессе его попросил сам подсудимый. Судья Мамонтова не стала возражать против его включения в число участников.

Как можно было понять позицию Тиунова из его сегодняшнего выступления в суде, он уже сейчас намерен обращаться по делу Панкратова в Европейский суд по правам человека, поскольку, как они оба считают, поступок, за который судят Деда — это прямое следствие массовых беспорядков, допущенных в виду бездействия сотрудников полиции, а его дело полностью сфабриковано.