Кудрин рассказал об отказе от доллара и помощи малоимущим

Правительство РФ объявило, что отказывается от доллара США. Хранившуюся в них треть запасов Фонда национального благосостояния переводят в другие валюты. За комментарием «Вести в субботу» обратились к тому, при ком Минфин превратился из должника в кубышку, к Алексею Кудрину. Сегодня он — глава Счетной палаты. С ним мы кое-что и посчитали.

— Алексей Леонидович, что это такое?

— Это коробка.

— Нет, это катарская корзиночка. Мне ее на катарском стенде дали. А еще это корзина валют. Будем рвать доллар?

— Нет, не будем рвать точно. Наверное, вы имели в виду заявление правительства о том, что наши резервы, которые хранятся и в Центральном банке, и в золотовалютных резервах, больше не будут долларовыми.

— Будут в евро, китайских юанях, австралийских долларах, но не в американских?

— Да. И это не отменяет расчеты в долларах, которые осуществляются все равно между всеми странами при продажах, торговле.

— Доллар не вне закона?

— Не вне закона, все будут также работать, также будут обменивать во всех обменниках, также можно хранить свои личные сбережения в долларах. Но государство свои резервы диверсифицирует в другие активы. Конечно, одной из причин, скорее всего, являются санкции и опасность или опасение, что расчеты с государством могут затрудниться в долларах и тогда нам труднее будет быстро мобилизовать свои активы.

— Но с европейцами тоже могут быть проблемы? Какие еще валюты предпочтительны в качестве гарантии?

— В последние несколько лет в такой круг валют вошел китайский юань. Он, конечно, не является столь же стабильным, но уже стал серьезной реальной резервной валютой мирового уровня. Другими такого рода резервными активами являются золото, швейцарский франк, английский фунт стерлингов и целый ряд, кроме евро, валют типа канадского и австралийского долларов.

— Чем больше точек опоры, тем лучше?

— Сейчас — да.

— Вы предсказали, что рубль лет через десять может столкнуться с такой проблемой, что в страну не будет поступать столько доходов от продажи нефти. Происходит энергопереход, соответственно, рубль может «закачаться» лет через десять. Что же надо в таком случае запустить из новых производств, что может компенсировать потерю доходов от нефти?

— Я как раз считаю, что раньше, чем через десять лет, мало что произойдет. Но действительно, мы должны заботиться о том, чтобы наш экспорт, который в основном на 70% сегодня состоит из продажи сырья добывающих отраслей, минерального сырья, был замещен другими технологическими видами товаров. И такой план поставил еще в 2012 году и в 2018-м был объявлен. Даже было сказано об удвоении экспорта технологической продукции. В этом смысле Россия должна иметь доступ на мировые рынки, чтобы продавать там свои товары. Вопрос, какие товары, но это вопрос конкуренции. Поддержки новых стартапов, новых таких компаний, которые вырастают в крупные промышленные гиганты на основе новых технологических разработок.

— К вопросу о юане. Мне китаисты рассказали, что китайский иероглиф «кризис» состоит из двух значков — «опасность» и «шанс». Пандемия — это огромная опасность, что говорить. Весь мир «просел». А в чем шанс этого года, этого периода пандемии? Что можно сейчас попробовать сделать, чтобы изменить жизнь?

— Вы знаете, я считаю, что в пандемию, как бы мы ни пострадали от этого (сидения дома, сокращения связей между странами, в том числе это отразилось на целом ряде отраслей, авиационная отрасль больше половины потеряла всех заказов, туристическая, страны, которые большей частью на туризме сидели, крупные города мира тоже потеряли очень много), самое главное, что протестированы определенные механизмы. То есть когда мы уменьшаем контакты, мы должны осуществлять какие-то наши деловые связи больше в дистанционном режиме, и в этом смысле получили развитие другие отрасли, которые, оказывается, позволяют существенно оптимизировать наши контакты. И даже теперь, когда контакты в значительной степени разрешены, мы вдруг начинаем более аккуратно разъезжать, часть нашей работы делается дистанционно. То есть мы не полностью вернемся, даже когда все разрешения будут даны, к прежнему этапу.

— А значит, все дальше будут развиваться информационные технологии?

— Это век информационных технологий, и слава Богу, что они есть. Я не могу себе представить, как бы мы работали, если бы у нас не было Интернета или видеосвязи.

— Я недавно разговаривал с главой Ростеха Сергеем Черезовым. Они запретили WhatsApp в компании — для служебной переписки. А у вас в Счетной палате? Вы какой платформой информационной пользуетесь для такого общения?

— У нас есть своя платформа для аудиторов, чтобы мы имели внутреннюю конфиденциальность деловую.

— Отечественная, закрытая?

— Отечественная, закрытая. У нас есть специальная платформа, и ты должен входить только с компьютера, выданного самой Счетной палатой. Это значительная часть такого рода деловых служебных связей получается. Но, а так, конечно, я, допустим, со своими коллегами по WhatsApp тоже переписываюсь.

— На первый взгляд, я произнесу сейчас сложный экономический термин: «гарантированный минимальный доход». Он обсуждается сейчас. Я на Западе много раз наблюдал людей, абсолютно опустившихся, нигде не работающих, сидящих на «социале» и полагающих, что так и должно быть. Что, вы в России такую систему собираетесь ввести?

— Я тоже высказывался по этой теме: в перспективе, я думаю, что к такому минимальному гарантированному доходу, его в мире называют «безусловный базовый доход», страны придут к этому. Все-таки будем ценить человека, его судьбу больше, и тем самым минимальный объем благ, связанных с образованием, здравоохранением, правом просто обратиться в медицинское учреждение, будет обеспечен, безусловно, без твоей необходимости.

— Вы звучите как гуманист, а работать-то при этом надо.

— Этот доход будет слишком минимальным, чтобы полноценно жить. Возможно, кто-то захочет существовать на таком минимальном доходе, когда обеспечиваются питание, может быть, какой-то самый-самый скромный уровень жизни, какой-то съем маленькой квартиры, может быть, кто-то так и будет жить. Но мы переходим в другое время, когда не доход главное, а самовыражение, желание жить интересно. Поэтому, конечно, мы очень сильно будем различаться по своим предпочтениям и желаниям. Но, повторяю, выбросить на улицу без средств к существованию — такого уже не будет.

— Или, например, ты сидишь, ничего не делаешь, а тебе все равно государство помогает?

— Да, конечно, это не такой доход, на который можно полноценно жить.

— Вы упомянули слово «квартира». Сейчас говорится о том, что наличие в семье квартиры или двух квартир автоматически лишает эту семью, даже если у нее очень маленький доход, статуса семьи бедной. Насколько это объективный критерий? Потому что действительно есть бедные семьи, унаследовавшие квартиры от бабушек, дедушек, это очень скромные квартиры, и по формальным признакам они не могут претендовать на социальную помощь. Есть эта дилемма, Алексей Леонидович. Как правильно считать?

— В данном случае, у правительства уже подготовлены предложения, они объявлены. Нужно посмотреть внимательнее те правила, которые введены. Но при наличии определенных дополнительных квартир, не одной квартиры на семью, а других квартир, других машин, есть ограничения в получении такой помощи.

— Не окажется ли так, что человек, которому действительно нужна социальная помощь, я сейчас с совершенно другой стороны смотрю на эту проблему, нужна социальная помощь, и у ему досталась квартира от бабушки, а у самого доходы небольшие, ему нужны деньги на детей, а ему говорят: подождите, у вас две квартиры, вы не бедный?

— Имеется в виду, что в расчете на каждого человека должно быть не меньше определенной площади, метража. Это нужно обратиться к тем последним решениям правительства, я их еще окончательно не изучил.

— То есть это явно будет предмет дополнительного просчета и ревизии?

— Да, конечно. Я недавно выступил по этому поводу и сказал, что помощь должна быть адресной. Безусловно, у нас большая часть помощи социальной сейчас не адресная. Имеется в виду помощь для детей определенного возраста, для стариков определенного возраста, люди на пенсии или ветераны, или имеющие другие заслуги, но не связанные с основным доходом. Даже если у тебя богатые родственники, ты живешь в благополучной семье, ты все равно эту помощь получишь. Сегодня мир идет по пути, когда он все-таки больше заботится о самых нуждающихся, которым просто некому помочь. И тогда эта помощь концентрируется, тогда этот человек будет, скорее всего, жить достойно, как минимум, не ниже прожиточного минимума. У нас сейчас в стране ниже прожиточного минимума живут 17 миллионов человек, как правило, семьи.

— Я посмотрел сейчас, которые опубликовал Всемирный банк. Россия больше процент тратит на социальные программы, чем западно-европейские страны, но эти деньги, получается, распыляются?

— Да. То, что мы говорим, что помощь идет по категориям. Поэтому концентрация помощи на бедных — это один из путей решения. Но это не значит, что нужно просто от одних другим передать. Я, конечно, всегда говорил о том, что сама помощь должна быть увеличена, такие расчеты есть. То есть это несколько подходов, которые нужно вместе соединить.

— Я обратил внимание на ваше заявление о том, что Счетная палата будет призывать министерства и ведомства быть более открытыми. У самой Счетной палаты с этим все нормально, собственно, наше интервью — это тому свидетельство. А что вы имеете в виду под большей открытостью: больше общения с журналистами, больше общения с обществом?

— Счетная палата в этом году выпустила третий доклад об открытости государства. И хоть об открытости много говорится, есть законы, которые обязывают министерства и ведомства отвечать журналистам, гражданам, размещать свою продукцию, то есть информацию о своей работе, деятельности, свои базы данных, которые формируются в рамках таких министерств (такие правила есть, они установлены частично законом, частично постановлением правительства), исполняет их меньшинство министерств, точнее, исполняло до прошлого года. И вот второй наш доклад и рейтинг министерств существенно изменили ситуацию. По нашему докладу дал поручение президент, и правительство приняло меры. Например, в прошлом году меньше половины министерств вообще своевременно отвечало на запросы граждан, в то время как установлены конкретные сроки. Или еще меньше отвечало на запросы журналистов. Вот журналисту нужно ответить в течение семи дней.

— Что-то я не помню такого.

— Это закон, между прочим, принятый в начале 90-х. И если министерство и ведомство не может ответить, то оно в течение первых трех дней должно ответить, когда оно даст ответ, что ответ получить сложнее, требуется дополнительная работа, и вам ответ будет дан, в течение не семи дней, а десяти-двенадцати или месяца. И это контакт с редакцией, это закон, и этот закон не исполняется у нас в России полноценно. И когда мы это озвучили, когда стали рейтинговать министерства по этому показателю, то в этом году шестьдесят министерств и ведомств улучшили показатели. Теперь у нас большая часть министерств и ведомств и своевременно отвечает на запросы граждан и на запросы журналистов. Кстати сказать, мы в контакте с журналистами, проверили, протестировали все министерства и ведомства, зафиксировали их реакцию. Но хочу сказать, что есть где-то с десяток министерств и ведомств, которые отвечают в течение трех дней, активно взаимодействуют независимо от того, это гражданское или силовое ведомство. У нас в передовики вышло МЧС, как ни странно. В этом смысле это общая практика, которая должна быть для открытого государства, для взаимодействия с гражданами